|
примеч. 29 к статье «Александрийский театр».], где от игры его невозможно не плакать, то в роли городничего (в «Ревизоре»), где от некоторых сцен становится страшно, то в небольших и разнообразных ролях нескольких новых и возобновленных пьес, где доводилось ему и смешить и трогать. Еще в заслугу, и немаловажную, ставим мы Щепкину то, что он умел помирить александрийскую публику с пьесами Гоголя и показать ей, что эти пьесы совсем не хуже «Войны Хавроньи Сидоровны с китайцами», «История о том, как Васильи Васильичи и Петры Кузьмичи надувают Варахасия Псоича», «Магометова рая» и всех превосходных пьес, которыми она восхищается[4 - «Война Хавроньи (собственно: Федосьи) Сидоровны с китайцами» — см. примеч. 35 к статье «Александрийский театр». «История о том, как Васильи Васильевичи и Петры Кузьмичи надувают Варахасия Псоича» – комедия (1844). «Магометов рай» — собственно «Рай Магомета, или Преобразование гарема» (1844) – водевиль, переделка с французского. См. о нем: Белинский, АН СССР, т. VIII, с. 372.].
Но вообще самая большая и прекрасная заслуга Щепкина заключается в том, что он в течение полутора месяца доставлял петербургской публике часы истинного наслаждения игрой превосходной и художественной. Мы ограничимся общим указанием на явления, ознаменовавшие пребывание Щепкина в Петербурге, не считая нужным делать подробную оценку ролям, в которых он являлся, каждой поодиночке. Физические средства Щепкина, заставляющие его ограничиваться ролями известного рода, не дозволяют ему быть разнообразным столько, сколько разнообразия заключается в его высоком таланте; несмотря на то, его никак нельзя назвать однообразным. Лучшие роли Щепкина из тех, которые играл он в Петербурге в нынешний приезд, следующие: городничего (в «Ревизоре»), Фамусова (в «Горе от ума»), матроса (в пиесе того же имени), Чупруна (в «Москале-чарывннке»), Подслухина (в «Подложном кладе»)[5 - «Подложный клад, или Опасно подслушивать у дверей» — комедия Н. И. Ильина (1805), переделка с французского.], Вспышкина (в «Ссоре, или Два соседа»). Сверх того, Щепкин превосходно, по своим средствам, играл в «Женитьбе» Гоголя, в «Игроках» и небольшой сцене «Тяжба», поставленной в его бенефис. Еще являлся он в пьесах: «Школа женщин», «Модная лавка», «Два отца и два купца», «Учитель и ученик, или В чужом пиру похмелье»[6 - «Школа женщин» — комедия Мольера в переводе Н. И. Хмельницкого (1823). «Модная лавка» — комедия И. А. Крылова (1807). «Два отца и два купца» — водевиль, перевод Д. Т. Ленского (1837). «Учитель и ученик, или В чужом пиру похмелье» — водевиль, перевод А. Н. Писарева (1828).], в сцене из «Наталки-Полтавки», – и везде был принимаем публикою с восторгом, потому что играл так, как редко играют русские актеры и как умеет играть только он…
Если мы скажем, что, кроме высокого таланта, Щепкин отличается еще добросовестным изучением ролей, уважает и любит свое искусство и обладает в высшей степени сценическим тактом, отсутствие которого пагубно для актера, – то нетрудно будет понять причины необыкновенного успеха его на петербургской сцене. А успех этот был поистине необыкновенный. В доказательство огромности его скажем только, что театр во все спектакли, в которых участвовал Щепкин, был постоянно полон, несмотря на то, что иные роли Щепкин играл в пятый и шестой раз, а иные и в тринадцатый, и притом эти спектакли большею частию совпадали с спектаклями итальянской оперы, выше которой Петербург ничего покамест не знает в мире искусства… Когда доведется нам, безвыездным жителям Петербурга, опять увидеть Щепкина? Неужели он не навестит нас, например, в следующую осень, и мы должны будем дожидаться железной дороги, чтоб ехать в Москву смотреть его?. |
