Некоторое время Ален безуспешно просил невесту познакомиться с Висконти, но она не хотела и слушать. Он говорил ей, какое это имеет значение для его карьеры, она понимала, бунтовала и, наконец, сдалась. Вот как описывала Роми Шнайдер эту первую встречу с Висконти в своей книге «Я, Роми»:

«Мы с Аленом направляемся к Висконти. Он сидит в салоне в огромном кожаном кресле и смотрит на меня, как бы говоря: „Так вот она какая, подружка Алена! Придется лишить его всяких иллюзий на ее счет“. За столом он с Аленом пикируются, словно соблазняя друг друга». И она продолжает: «В те времена, как и сейчас, много болтали об их отношениях. Я считаю, что Висконти просто любил Алена, ибо чуял в нем талант большого актера и ему хотелось придать форму этой сырой материи. При этом он вел себя как тиран, претендуя на его исключительное внимание». Со своей стороны, Делон заметил однажды: «Это был эстет, он любил красоту, отдавая предпочтение мужской красоте. Он не был влюблен в меня, но увлечен, это верно».

Явно не желавшая быть беспристрастной и объективной, Магда Шнайдер писала в немецком «Бильде»: «Роми делит Делона с мужчиной». Следует признать, что перед этой волной слухов Роми надо было иметь не просто сильный характер и нервы, но безоглядно любить, чтобы отделять зерна от плевел.

Постепенно, однако, враждующие стороны стали проявлять терпимость друг к другу. Более того, великий и тонкий знаток человеческой психологии, Лукино Висконти видел, как страдает молодая женщина от разлуки с любимым, он начинает ценить не только ее красоту, но и цельный характер. Так постепенно у него созревает план свести Алена и Роми на театральной сцене – ведь Висконти, несмотря на блестящую карьеру в кино, оставался по преимуществу театральным режиссером – на оперной и драматической сцене. Впрочем, в его замысле столько же мудрости и симпатии к Алену и Роми, сколько присущего ему мазохизма. Роми в восторге, Ален – откровенно трусит. Дочь актеров, Роми не боится сцены, на которой уже выступала, ее страшит другое – ее французский, он еще не настолько совершенен, чтобы не вызвать сарказма недоброжелательных театралов. Но Висконти умеет быть убедительным. «Неужели ты струсишь?» – спрашивает он Роми, зная, что она не стерпит такого упрека. Висконти прозорливо угадывает, что они с Делоном составят прекрасный дуэт, сыграют свои роли наилучшим образом.

Итак, Лукино Висконти задумал в 1961 году поставить пьесу английского драматурга Джона Форда, жившего в елизаветинской Британии и бывшего современником Шекспира. Пьеса называлась «Нельзя ее развратницей назвать» («Tis pity she’s a whore»). Приятель Делона Жорж Бом перевел ее под названием «Как жаль, что она шлюха». В пьесе рассказывалось об инцестных отношениях брата и сестры. Такие сюжеты в Средние века пользовались успехом, ибо инцест был явлением обычным как в греческой мифологии, так и английских хрониках, которыми пользовался, кстати сказать, и Шекспир, со всеми присущими им пароксизмами страстей и неумеренностью в их выражении.

«Я давно хотел поставить этот шедевр елизаветинского театра, – говорил Висконти. – Но никак не предоставлялась такая возможность. В Италии мешала цензура, да еще мне нужны были два очень молодых актера на роли брата и сестры. После съемок „Рокко и его братья“ я подумал об Алене, который выразил желание показать себя на сцене. Не обладая ни тонкостью, ни возможностями шекспировского мира, елизаветинский театр, оказавшийся под влиянием греко-романского театра, заворожил меня. Пьеса Форда – очень резкая и очень прямолинейная. Мне хотелось воссоздать насилие той поры и атмосферу итальянского Возрождения, во время которого страсти взрывались без всяких моральных ограничений». «Театром де Пари» заправляла прекрасная актриса Эльвира Попеско (кстати, сыгравшая очень колоритную роль бывшей русской балерины Поповой в фильме «На ярком солнце» Рене Клемана и, стало быть, знакомая с Аленом Делоном).