- Я не хандрю! - Она послала мне взгляд, который говорил «Ты должно быть шутишь».

- Да. Ты хандришь, и я смотрю на это уже три месяца. Даже, если ты этого не признаешь. - Она поставила банку. Это означало, что она говорит серьезно. Обычно она никогда не ставила банку, пока не опустошала ее. – Я не люблю быть в долгу перед кем-то. Но он платит арендную плату.

- Я не знаю, что делать.

- Зато я знаю. - Она сжала мои пальцы. – Тебе нужно разобраться во всем этом дерьме, детка.

- Я пытаюсь. - Она покачала головой.

- Нет, ты не пытаешься. Ты пытаешься думать об этом, пытаясь понять смысл, а дело в том, что во всем этом смысла нет. И никогда не будет. То, что он делает, нельзя с чем-то сравнить. Ты просто должна принять решение и придерживаться его. Прямо сейчас, ты, по сути, зарыла голову в песок и надеешься, что он не уйдет. - Она опустошила бутылку, затем встала. – То, что ты мне рассказала о Росе, свидетельствует о том, что он тебя не оставит.

Я подумала об этом и поняла.

– Ты права. Я знаю ты права. Но я до сих пор не знаю, правильно ли это.

- Не всегда нужно делать то, что правильно. Просто он - лучший для тебя. Единственный. Я не могу сказать точно, но по твоему поведению, это становиться очевидным. Ты просто… пытаешься избегать этого.

Блин, Лайла. Вот почему она была моей лучшей подругой: она была готова сказать все говно, что я не хочу слышать. Она поцеловала меня в макушку, что было проявлением любви друг к другу, затем пошла в спальню, оставив меня в одиночестве в гостиной, с моими мыслями, желанием и страхом, гневом и растерянностью. Меня разрывало на части.

Часть меня хотела забыть обо всем. О том, что мой отец погиб, а в результате его смерти моя мама сошла с ума. Я Хотела быть беззаботной. Но так же сильно я хотела быть с Росом, несмотря на то, что ненавидела его за смерть моего отца. При этом я понимала, что это был несчастный случай, но если бы Рос поступил иначе. Мое сердце осознавало, что я люблю его и мне отчаянно хотелось позвонить и вернуть Роса обратно в свою жизнь.

Я грустила из-за фактической потери родителей... но Рос так внезапно исчез из моей жизни… воспоминания о нем одолевали меня. Я знала, что он любит меня, но ничего не может изменить.

Кроме того, мое тело помнило все его прикосновения и ласки. Я была одинока, возбуждена и расстроена. Я хотела Роса. Хотела ощутить прикосновения его губ к моим, хотела чувствовать его глубоко внутри себя, чувствовать прикосновения его рук, языка, его запаха, прикасаться к нему, смотреть в его глаза. Проблема заключалась в том, что приняв решение, я изменю всю свою жизнь навсегда. Позвонить ему и попросить оставить меня в покое, и не оплачивать мои счета? Позвонить Росу и вернуться к нему? Не обращать на него внимания и жить дальше? Что если я приму не правильное решение? Что, если я, своим поступком заставляю его отвернуться от меня? А что, если я вернусь к нему и пойму, что неправильно истолковала его чувства? Что, если он не хочет меня больше? Что, если я буду игнорировать его в попытке забыть, но у меня ничего не выйдет, и я не смогу двигаться вперед?

Представьте мой трепет, когда, спустя три месяца, я получила письмо.

Неповторимым почерком Роса было написано мое имя.

Я села на лестнице и дрожащими пальцами вскрыла конверт, мельком взглянула на содержимое.

Не чек. На этот раз.

Письмо было написано от руки. Его руки.

«Кайри!

Я дал тебе три месяца. Я позволил тебе уйти от меня, потому что знал, что тебе нужно время, чтобы обдумать то, что я тебе рассказал, но я должен напомнить тебе, любовь моя, что ТЫ МОЯ. Я владею тобой. Я всегда буду владеть тобой. А ты мной.

Я не знаю, что чувствует твое сердце, но могу сказать, что говорит мое: я люблю тебя.