– Олег! Может, Эрхард все же вернулся в Лондон?

К Алекс мигом подскакивает юркий делец с щенячьими глазками. Поправляет накидку, сжимает ей руку и вещает:

– Ни в Хампстеде, ни в лаборатории, ни в офисе он не появлялся. В списке пассажиров, прилетевших в Лондон, его нет.

– А частные рейсы?

– Такую информацию нам никто не предоставит. Это может сделать только полиция, но и у них должен быть на это судебный ордер.

С озабоченным видом Алекс осматривает толкущихся на палубе экспертов, потом толпу зевак за оградительной лентой.

– А где секьюрити? Я никого не вижу.

– Саша, я тебе уже говорил, никого нет – и это странно.

Память Алекс на репите. Такое я уже видел при налете на ее апартаменты в «Москва Сити». А вот исчезновение секьюрити меня удивляет. Консул и словом не обмолвился, что Вернер – не единственный пропавший.

Вместе с главным инспектором Алекс садится в полицейскую машину. На меня она так и не взглянула, хотя я вышел на свет и поравнялся с консулом. Мне хотелось, чтобы она меня заметила и подала знак. Но для Королевы Антарктиды я был невидимкой.

Консул задает мне единственный вопрос: «Это она?» и, получив утвердительный ответ, отчаливает на своей новенькой «Мазерати».

У меня возникает желание расспросить местных: об именитых гостях, от какого причала и когда отплыла яхта, но вовремя понимаю, что это плохая идея. От меня несет за версту. Нужно догнаться и забыться. Это не моя игра. Алекс явно что то провернула, вот пусть сама и выпутывается.

Плетусь к такси, но меня кто то окрикивает из толпы. Оборачиваюсь и вижу Петровича. Он дает знак идти следом и доводит меня до черной «Инфинити».

– Почему ты был с консулом? – спрашивает бывший куратор, когда я сажусь в машину. – В твоем департаменте сказали, что ты в отпуске.

– Так и есть. Просто у меня украли паспорт на пляже. Технично так сперли, – прячу глаза, я был в стельку, когда у меня стянули паспорт и наличку. – Попросил шефа позвонить в консульство и ускорить выдачу. А консул сцапал меня в ночном клубе и привез сюда.

Петрович осматривает мою опухшую физиономию критичным взглядом.

– Давно в запое? – он знает, на что я обычно трачу отпуск, и в свое время всячески его блокировал.

– Неделю, – бурчу я и снова отвожу взгляд.

– Не похоже.

Весь год не выходил на связь, а теперь играет в папашу.

– Не думаю, что вы приехали обсуждать мои запои.

– Тема насущная. Мне нужна помощь, но, если ты занят распадом личности, не буду мешать.

Ехидство бывшего куратора оставляю без внимания.

– Я в отпуске в коем то веке. Делаю, что хочу.

– Не втирай мне про отпуск. Судя по твоему виду, пьешь не неделю, а месяц. Как ты вообще в Италии оказался? Мне сказали, что ты отдыхаешь у Брюлика на спортивной базе в Чечне.

Он говорит об Алмазове, моем друге детства, с которым мы куролесили в спортивном интернате. Сейчас он занимает большой пост в правительстве республики. Наша дружба не раз спасала меня от неприятностей, а однажды Була уберег меня от расправы, которую хотел учинить местный авторитет.

– Длинная история, – отмахиваюсь. Вот достал!

– Не буду мешать, – Петрович показывает на дверь, – развлекайся. Доберешься до Москвы, передавай привет всем, кто остался в отделе.

Пялюсь на него в непонимании. Так нужна ему моя помощь или как?

Он еще раз показывает в сторону порта, где меня выцепил.

– Деградируй дальше, – нервно барабанит пальцами по подлокотнику, его не радует мой видончик, ну и запашок, конечно.