В комнату заглянул левый мент. Как видно, ему тоже все надоело.

– Виктор, кончай эту бодягу! Этого в камеру до утра, и пойдем, поздно уже.

В камере пытался ко мне привязаться какой-то хмырь, привлеченный моим малым ростом – вот, мол, какого к нам привели маленького да скромного. Я его быстро успокоил, а остальным хотелось спать, так что они не стали связываться.

Было душно, воняло потом и дерьмом, но главное – меня грызла тревога за бабулю, поэтому спать, естественно, я не мог.

Вот интересно, думал я, кругом сплошной криминал. Людей убивают, грабят и обворовывают на каждом шагу. Кого ни спроси, оказывается, что либо этой зимой вскрыли дачу и забрали все, что хозяин не смог вывезти в город, либо залезли в квартиру и унесли телевизор и компьютер, либо свистнули кошелек в автобусе, либо дали по голове в собственном подъезде и опять-таки ограбили. Воруют вещи из машин и сами машины. Воруют портфели у школьников и одежду. В нашей парадной с осени обнесли три квартиры. Потерпевшие не всегда обращаются в полицию, но все же таких очень и очень много. Полиция всегда приезжает, и даже достаточно оперативно. Они работают, опрашивают свидетелей и делают все, что положено в таких случаях, не отступая от инструкции. И все, дальше – конечная станция, поезд стоит на месте. Потому что никто из моих соседей, друзей и знакомых ни разу еще не рассказал, что ему, допустим, вернули украденные вещи. Или хотя бы нашли преступников и вызывали его, к примеру, для опознания. Хорошие вести распространяются быстро, если бы случилось такое замечательное событие, весь город бы о нем знал! А что у них в полиции отчетность всегда в порядке и процент раскрываемости высокий, так их методы я сегодня наблюдал, так сказать, изнутри.

Часы отобрали, но я прикинул, что времени было около часу ночи – так, по ощущениям. И вот, залязгали двери, по коридору протопали шаги, дверь камеры отворилась, и на пороге возник заспанный дежурный.

– Журавлев! Выходи! – гаркнул он. – И барахло свое забирай!

Как будто у меня что-то было кроме того, что на мне. Мы прошли по коридору, потом в маленькой комнатке мне выдали бумажник и часы и велели расписаться в получении. Я недоумевал: неужели отпускают? Почему тогда такая срочность? Это посадить человека у нас в любое время могут хоть днем, хоть ночью. А вот чтобы отпускали срочно посреди ночи – такое только в кино бывает.

Недоумение мое полностью рассеялось, когда я увидел человека, ожидающего меня на улице. Это был мамочкин муж собственной персоной. Вот этого мне только не хватало! Однако я сделал над собой усилие и пробормотал без особой радости:

– Здрасте!

Он не ответил, только зыркнул в мою сторону и кивнул на машину. Я сел на переднее сиденье, он тоже втиснулся, так что автомобиль покачнулся: комплекция у моего несостоявшегося отчима весьма плотная.

– Доигрался? – буркнул он. – Доволен теперь?

Мне его тон сразу не понравился, но, по правде сказать, другого я и не ждал.

– Как бабушка? – Я решил сменить тему.

Он посмотрел оторопело – как видно, и понятия не имел, как там бабушка, подозреваю, что он вообще забыл о ее существовании. То есть в принципе он знал, что у его жены где-то там есть мать и сын, но не придавал этому значения. Меня-то как раз такое положение очень устраивало, но бабуля иногда начинала сокрушаться, что редко видит свою дочь.

– Ты мне зубы не заговаривай! – разозлился этот тип. – Ты хоть понимаешь, что, если бы не мои связи, тебе бы не поздоровилось?

– Ну уж! – усомнился я.