Комиссар приветливо принял его.

— Чекотти, администрация уполномочила меня предложить вам несколько дней отпуска. Любите вы горы?

— Да, очень.

— Прекрасно! Знаете вы деревню Фолиньяцаро, в нескольких километрах от Домодоссолы?

— Нет.

— Ну что ж! Это будет для вас открытием. Вы едете туда завтра утром.

— Простите, шеф, но чему я обязан этой неожиданной любезностью?

— Тому, что в Фолиньяцаро был убит человек, и мы надеемся, что вы обнаружите убийцу.

— А, вот как…

— Между нами говоря, у меня создалось впечатление, что речь идет о мести и что убийца поторопился пересечь границу… Если же преступление совершил какой-нибудь бродяга, карабинеры его заберут… В любом случае, вы насладитесь несколькими днями отдыха в горах, и если к концу этого срока положение вам покажется безвыходным, можете возвращаться. Согласны?

— Конечно, шеф.

Сидя за рулем своего маленького фиата, инспектор Чекотти не спеша поднимался к Домодоссоле. Неподалеку от Стрезы он позволил себе остановиться и просидел часа два, мечтательно глядя на озеро. Если, по словам комиссара, ему предложили отдых, то почему бы им не воспользоваться? Проехав Домодоссолу, маленькая машина свернула к северо-востоку и, с трудом пробираясь по плохой дороге, прибыла в Фолиньяцаро во второй половине дня. Маттео сразу же направился в участок. Вид начальника карабинеров удивил и насмешил его, но, само собой разумеется, он этого не показал. Первым вопросом Рицотто было:

— Вы любите грумелло?

— Грумелло? Конечно, но…

— В таком случае следуйте за мной!

Тимолеоне привел инспектора к себе, предложил ему сесть и налил полный стакан свежего грумелло. Сидя напротив своего гостя, он заметил:

— Следует остерегаться поспешных заключений… Противоречия… Ошибки ориентации… Я подробно изложу вам события, имеющие отношение к драме, а мы тем временем будем попивать это винцо, и оно, я надеюсь, прояснит наши мысли.

Чекотти улыбнулся. Ему понравился этот толстяк, хотя он и осудил про себя его подход к преступлению, которое, каковы бы ни были обстоятельства, оставалось делом серьезным.

— Говорите, прошу вас, я слушаю.

И Рицотто объективно рассказал о том, что случилось с женихом Аньезе, постаравшись ни разу не упомянуть имени Амедео. Закончил он так:

— Похоже, на мой взгляд, на убийство с целью ограбления…

— Что вы имеете в виду?

— Да просто какой-нибудь бродяга встречает человека на пустынной улице, убивает его, потом добирается до границы.

— А что, труп, был ограблен?

— Нет.

— В таком случае?..

— Убийце могли помешать, он мог испугаться…

— И убить просто так, без всякой для себя пользы? Не может быть, чтобы вы говорили это серьезно… Кроме того, бродяги редко переходят через границу. Куда бы они ни направлялись, их тут же забирают. У этого Таламани были враги?

— Скажем, что его не очень-то здесь любили.

— Почему?

— Потому что он был из Милана.

— Здесь ненавидят миланцев до такой степени, что убивают? Мне это не слишком приятно слышать, ведь я тоже миланец!

Несмотря на все усилия, Тимолеоне не знал, как ему выбраться из тупика, куда он загнал себя, сам того не желая.