— Вы меня застигли врасплох, — кивнул доктор Мэрфи. — И, кроме того, не буду отрицать, предложение весьма соблазнительное. Мне остается либо принять его, либо отказаться от своей работы здесь.

— И очень нужной работы, доктор. Полезной. Жизненно важной.

— Согласен. Поэтому мне нелегко сказать вам то, что я обязан сказать. Я отказываюсь от этого пациента. Или вы сразу же забираете Хамфри, или я сам его отсюда удаляю.

— Но, — побледнел доктор Пертборг, — как я могу! Вы не можете так поступить, доктор!

— Почему не могу? Что мне помешает перевести его в окружную больницу?

— В окружную больницу! — Доктор Пертборг с трудом взял себя в руки. — Доктор, а вы... мне казалось, мы не поскупились, но... все дело в деньгах?

— Все дело в ответственности. Либо я разделяю ее с каким-нибудь порядочным профессионалом, либо выхожу из игры.

— Но вы же сказали, что никто... А у вас есть кто-нибудь на примете, доктор? Я не уверен, что это пойдет мистеру Ван Твайну на пользу, но если вы предложите кого-то сами...

— А вы можете предложить?

— Я? Не просить же моих консультантов!

Доктор Мэрфи усмехнулся:

— Им это неудобно, да? Слишком хороши для таких дел? А мне в самый раз.

— Нет, нет! Просто я не знаю никого, кто имел бы необходимую квалификацию. Но если вы кого-нибудь...

— Я надеялся, что такой человек найдется. По правде говоря, я был настолько в этом уверен, что взял на себя смелость составить вот этот документ.

Он перевернул листок бумаги, лежащий на столе, и подвинул его к доктору Пертборгу. Доктор осторожно поднял бумагу.

— Хм... — откашлялся он, — я считаю, что это совершенно излишне, доктор. В этом нет никакой необходимости. Ведь совершенно очевидно, что мистер Ван Твайн был помещен к вам с моего полного согласия. Ни у кого даже тени сомнения не возникнет, что вы действуете по нашему поручению.

— Но вы почему-то не хотите засвидетельствовать его в письменной форме.

— Но такое свидетельство есть.Чек на ваше имя и является таким документом!

— Но в моей отчетности он не фигурирует, — возразил доктор Мэрфи. — Договоренность у нас выходит односторонняя. Я обязуюсь помочь Хамфри за пятнадцать тысяч долларов. То есть я обещаю и получаю плату за услуги, которые, возможно, не смогу предоставить. Вы с Ван Твайнами вне подозрений. Вы полагаетесь на данное мной слово — только мной, и никем больше, — а я вас подвожу. Нет уж, доктор Пертборг, это не для меня.

— Да что вы, доктор. Вы же прекрасно знаете, что у нас нет ни малейшего намерения...

— Да, сейчас нет. Но легко представить себе, что начнется, когда под угрозой окажется ваша или моя голова.

— Но эта бумага... — Доктор Пертборг расстроенно посмотрел на листок. — Что за формулировки, доктор: «Как должным образом уполномоченный лечащий врач Хамфри Ван Твайна Третьего (недееспособного), после тщательного осмотра и исследования вышеупомянутого пациента настоящим подтверждаю свое полное согласие с рекомендациями доктора Пастера Семелвайса Мэрфи, консультирующего терапевта...»

— И что? — спросил доктор Мэрфи.

— Какие рекомендации? На что я согласен? Я не могу подписать такой сомнительный документ.

Доктор Мэрфи пожал плечами:

— Давайте изменим формулировку. Уточним. Что вы считаете необходимым сделать для Хамфри?

— Но я не знаю...

Доктор ухмыльнулся.

Доктор Пертборг вздохнул.

Сняв колпачок с ручки, он неохотно нацарапал свою подпись внизу листка.