— Мила, я очень тебя прошу, подтяни, пожалуйста, Сергеева. Ты же видишь, что он не вылезает из двоек.

Мила посмотрела на него сверху вниз, выказывая тем самым свое превосходство над ним. Этим взглядом она уже тогда подписала себе этот приговор. Все школьные годы он только и мечтал отомстить ей за эту обиду. Часто, ложась спать, он строил планы этой мести, которую впоследствии полностью и воплотил в жизнь. Он до сих пор помнил, как кричала она под ним, как он без жалости бил ее по лицу и другим частям тела. Он не убил ее только потому, что просто не успел это сделать. Кто-то из соседей услышал ее крики и вызвал милицию. Тогда ему дали семь лет.

Он как сейчас помнит эту камеру и двенадцать пар мужских глаз, встретивших его при входе в камеру. Он улыбнулся им, представился и направился к свободной койке.

— Так это ты, значит, вскрываешь «лохматые сейфы»? — спросил его один из осужденных.

Сергеев снова улыбнулся и бросил свой матрас на койку.

— Ну, раз так говорят, то, значит, это я — ответил он.

— Давай рассказывай, что ты сделал с этой девчонкой? — произнес все тот же мужчина.

— А вы что, не знаете, что делают с бабами? Может, эта не воровская хата, и здесь чалятся не воры и блатные, а целомудренные монахи?

Он вовремя успел увернуться. Чей-то запущенный в его голову башмак лишь коснулся его головы.

— Мужики, вы что творите?

— Мужики лес валят. Здесь нет мужиков, — сказал кто-то за его спиной.

— Вы что творите, как будто сами лучше меня, — стал оправдываться он.

— Нам здесь «лохматые взломщики» не нужны. Ломись, парень, отсюда, пока мы тебя не «опустили ниже плинтуса» — произнес все тот же мужчина. — Мне западло дышать одним воздухом с тобой.

Сергеев подошел к дверям камеры и начал в нее стучать. Дверь с грохотом открылась и в дверях возникла массивная фигура контролера.

— Чего стучишь? Что тебе нужно?

— Переведите меня, пожалуйста, в другую камеру, — попросил Сергеев.

— Ты что, забыл где находишься? Это тебе не гостиница! Здесь номера не выбирают, — ответил контролер.

— Но они мне угрожают, хотят меня «опустить», — чуть ли не со слезами на глазах произнес Алексей.

— Я им мешать не стану. Таких, как ты, не только «опускать» надо, но и убивать не грех, — сказал контролер и захлопнул дверь.

Сергеев обессилено сел за стол и с нескрываемой ненавистью посмотрел на сокамерников.

— Если кто из вас подойдет ко мне — убью, — произнес он.

Раздался дружный смех. Один из сокамерников соскочил с койки и, выставив перед собой заточку, пошел на него.

— Сейчас мы посмотрим, какая у этой твари кровь.

Вслед за ним с коек поднялись еще несколько человек…

Очнулся он под утро. Все тело его нестерпимо болело и каждое движение приносило физическую и моральную боль. Что лежит около параши, понял сразу. Сильный и противный запах выворачивал его нутро наизнанку.

— Вот и «петушок» очнулся, — произнес один из мужчин. — Однако почему-то не поет, не будит нас на завтрак. Эй, «петушок», прокукарекай подъем братве.

— Не буду.

— Что значит «не буду»? Ты знаешь, что бывает с теми «петухами», которые отказываются это делать? Все правильно, их забивают на суп. Так что, перед тем, как открыть свою пасть, педераст, немного подумай о последствиях.