Затем последовала одна из самых отчаянных схваток в моей жизни. Съехав со спины Яга, я повис в воздухе, вцепившись одной рукой ему в волосы и обвив ногой его ногу. Второй рукой я удерживал руку Яга с занесенным надо мной кинжалом. Так мы и боролись на высоте тысячи футов — он, чтобы сбросить, наконец, меня или вонзить кинжал мне в сердце; а я прикладывал все силы, чтобы не отцепиться и удержать нацеленный на меня кинжал.

На земле мой большой вес и сила быстро сломили бы противника, но в воздухе он имел преимущество. Свободной рукой он бил меня по лицу и царапал шею, а его колено то и дело вонзалось мне в пах. Я терпел, видя, что эта борьба заставляет его опускаться все ниже и ниже к земле.

Поняв это, Яга сделал последнее отчаянное усилие. Перехватив кинжал свободной рукой, он нацелил его мне в горло. В тот же миг я резко потянул на себя его голову. Яга сильно дернулся, и удар кинжала пришелся не мне в шею, а ему в бок. Завопив от боли, он почти перестал махать крыльями, и мы почти отвесно полетели на землю, о которую ударились с изрядной силой.

Я тяжело поднялся. Яга не подавал признаков жизни. Я падении я постарался перетянуть его под себя, и вот теперь его тело, смягчив мне встречу с землей, лежало неподвижно, полное переломанных костей.

До моих ушей донесся многоголосый рев. Обернувшись, я увидел несущуюся ко мне толпу волосатых дикарей, выкрикивающих мое имя. Я встретился со своим племенем.

Волосатый великан подбежал ко мне первым и дружески хлопнул меня по плечу. (Вообще-то таким ударом можно было бы сбить с ног лошадь). Затем он обнял меня, чуть не раздавив, и приговаривая при этом:

— Железная Рука! Разрази меня Тхак! Это ты, старый плут! Не поверишь, я так рад, так рад, — впервые с тех пор, как переломил хребет этому мерзавцу Тхушу из Тханга!

Это был Гхор. За ним появились Кхосутх-Головорез (мрачный и серьезный, как всегда), Тхаб-Быстроногий, Гушлук-Тигробой, — в общем, все мои приятели, воины Котхов. То, как они лупили меня по спине, обнимали и орали приветствия, выражало неописуемую радость и восторг, немыслимые на Земле ни по степени выразительности, ни по искренности. Ибо я знал, что лицемерию нет места в простых и честных сердцах этих людей.

— Где ты пропадал, Железная Рука? — воскликнул Тхаб-Быстроногий. — Мы нашли в степи твой разбитый мушкет, а рядом — мертвого Яга с проломленной башкой. Мы решили, что эти мерзавцы расправились с тобой, но твоего тела так и не нашли. И вот теперь ты сваливаешься на нас прямо с неба вместе с еще одним крылатым дьяволом. Ты что, ездил в гости в их крепость — Юггу?

Тхаб захохотал, как хохочут люди над собственной удачной шуткой.

— Ну да, — ответил я, — я побывал в Югге, на скале Ютхла, на берегах Йогха в стране Ягг. Где Заал-Копьеносец?

— Он среди той тысячи, которая осталась охранять город, — ответил Кхосутх.

— Его дочь, Альтха, находится в плену у Яга, в Черном Городе, — сказал я, — она погибнет в полнолуние, вместе с ней — еще сотни девушек, а затем, постепенно, и другие — не меньше пятисот женщин Гура. Мы должны предотвратить это.

По толпе пронеся ропот. Оглядев отряд, я понял, что здесь не меньше четырех тысяч воинов. Луков видно не было, зато каждый нес на плече мушкет, что свидетельствовало не о большой охоте, а о войне с людьми, причем, судя по количеству, речь шла не о рядовом набеге.

— Куда вы идете? — спросил я.