Скрипя зубами, Сэйбин подполз себя к пульту управления и, поднявшись, повернул ключ зажигания. Мощный двигатель закашлял, оживая. Он не мог видеть, куда направляется, но это не имело значения, даже если он протаранит другую лодку. Задыхаясь, он свалился назад на палубу, пробуя собраться с силами. Ему надо было дотянуться до рычага управления, и у него было всего несколько ускользающих минут. Острая боль распространилась по всему левому боку, но его рука и нога начали двигаться, и он решил, что это была честная сделка. Не обращая внимания на усиливающуюся боль, он оперся правой рукой об рычаг и приподнялся. Он заставил свою левую руку двигаться, тянуться, пока его окровавленные пальцы не коснулись рычага и не перевели его в передачу переднего хода. Его катер пришел в движение, медленно увеличивая скорость, и он услышал крики с другой лодки.

— Вот так, девочка! — он задыхался, подбадривая лодку — Давай, давай.

Он опять вытянулся, каждый мускул в его теле дрожал от напряжения, и ухитрился протолкнуть рычаг до упора. Лодка рванула под ним, взбираясь на волну с сильным хриплым ревом.

С такой большой скоростью ему надо было видеть, куда он движется. Он должен еще раз попытаться, поскольку его шансы на удачу увеличиваются с каждым новым футом, который отделял его от другого судна. Болезненный стон вырвался из его горла, когда он попытался встать на ноги, и соленый пот опалил его глаза. Он перенес большую часть веса на правую ногу, но левая по-прежнему совершенно не слушалась его, хотя это было все, что ему сейчас было нужно. Сэйбин бросил взгляд через плечо на другую лодку: она отдалялась от него, хотя преследование по-прежнему продолжалось.

На верхней палубе другой лодки появился человек, который стал пристраивать на плече большую трубу.

Сэйбину не нужно было даже задумываться, чтобы определить, что это — он слишком часто видел пусковые ракетные установки, чтобы не узнать их. За секунду до выстрела и пару мгновений до того, как ракета взорвала его лодку, Сэйбин побежал на правый борт и прыгнул в бирюзовую воду бухты.

Он вошел в воду так глубоко, как только мог, но у него было слишком мало времени, и взрыв завертел его в воде как детскую игрушку. Боль обожгла его израненные мышцы, и все померкло. Все продолжалось лишь секунду или две, но этого хватило, чтобы он был полностью дезориентирован. Он задыхался и не знал, где была поверхность. Вода была уже не бирюзовой, а черной, и давила на него.

Его спасли годы тренировки. Сэйбин никогда не паниковал, и не стал теперь. Он перестал бороться с водой и приказал себе расслабиться, и его природная плавучесть понесла его к поверхности. Как только он определил, где поверхность, он изо всех сил начал двигаться, хотя его правая рука и нога оставались неподвижными. Его легкие горели, когда он достиг поверхности и вдохнул теплый соленый воздух.

«Ванда» горела, отбрасывая черный дым в перламутровое небо, которое было окрашено последними отблесками света. Темнота уже опустилась на землю и море, и он воспользовался ею как единственным прикрытием. Другая лодка кружила вокруг «Ванды», освещая своими прожекторами место крушения и океан вокруг. Он чувствовал, как вибрировала вода от мощностей их двигателя. Если они не найдут его тело или то, что от него осталось, как они ожидали, то они будут искать его. Они не могли больше ничего сделать. Его преимуществом оставалось все тем же, поэтому он должен был как можно больше увеличить расстояние между собой и ими.

Он неуклюже перевернулся на спину и поплыл. Он не останавливался до тех пока, пока не оказался подальше от яркого света горящей лодки. У него было мало шансов на спасение: до берега оставалось две или три мили, он ослаб от потери крови и мог двигать только правой рукой и ногой. К этому добавлялась возможность того, что морские хищники, привлеченные его ранами, доберутся до него раньше, чем он до берега.