Иван Ефремов. Алмазная труба
Начальник главка раздраженно отодвинул наполненную окурками пепельницу и негодующе посмотрел на собеседника. Тот, худой, маленький, седобородый, утонул в большом кожаном кресле, сжавшись, подобрав ноги. Глаза его поблескивали сквозь очки непримиримым упорством. – Третий год работает Эвенкийская экспедиция – и никаких результатов! – бросил начальник. – Как – никаких? А кимберлиты? – Вот, кстати, о кимберлитах. Вы знаете, что академик Чернявский дал о них отрицательное заключение? Он не признает эту породу за кимберлит. И вообще, Сергей Яковлевич, лично мне все ясно. Это ведь огромная, почти неисследованная страна. Экспедиция стоит дорого, особенно после того, как вы прибавили к ней маятниковую партию. Результатов же нет. Я категорически настаиваю на прекращении работ! У нашего института много более неотложных задач, и расходование крупных ассигнований на такого рода изыскания идет в ущерб практике. На этом кончим... Начальник главка, недовольно морщась, бросил папиросу. Сидевший в кресле директор института, профессор Ивашенцев, резко выпрямился: – Вы прекращаете дело, которое должно принести стране миллионы, и не только экономии, но и прямых доходов от экспорта! – Это дело принесло пока только разочарования. Впрочем, я уже сказал, что для меня все ясно. Решение мое окончательное. Начальник встал. Рядом с ним профессор казался совсем маленьким и беззащитным. Он молча поднялся с кресла, поправил очки. Потом пробормотал что-то невнятное и протянул начальнику круглый камень. – Я уже видел это, – сухо сказал тот. – «Река Мойеро, река Мойеро»! Три года слышу! И эту грикваитовую породу вы мне тоже показывали. Профессор сгорбился над портфелем, застегивая непослушный замок. Начальнику стало жаль ученого. Он подошел к Ивашенцеву: – Сергей Яковлевич, вы должны признать мою правоту. Но, извините, я не понимаю вашего упорства в этом вопросе... – Всякой работой, – перебил Ивашенцев, – легче управлять, когда относишься к ней беспристрастно. А я не могу быть беспристрастным. Понимаете ли, я уверен в этом деле горячо, всей душой! Только огромные неисследованные, малодоступные пространства стоят между теоретическим заключением и реальным доказательством. Вы скажете, конечно, что этого уже достаточно для провала дела. Да, знаю: государственные деньги и все такое!.. – начал сердиться профессор, хотя начальник и не думал возражать. – Железный закон экономики знаете? Чтобы миллион добыть, нужно семьсот тысяч затратить! А мы ведь десятки, сотни миллионов ожидаем... С этими словами он направился к дверям. Начальник посмотрел ему вслед и покачал головой. Вернувшись в институт, профессор Ивашенцев приказал секретарю немедленно вызвать к нему начальника производственного отдела. – Какие у вас последние сведения от Чурилина? – спросил он, когда тот вошел в кабинет. – Последние сведения были месяц тому назад, Сергей Яковлевич. – Это я знаю. А новостей никаких нет? – Нет, пока ничего. – Где они сейчас, по-вашему, могут быть? – Чурилин сообщал о приходе на озеро Чирингда, на факторию. Они выступили вниз по Чирингде на Хатангу, а оттуда должны были перевалить вершину Мойеро. Пожалуй, теперь они уже закончили этот маршрут и могут подходить к Туринской культбазе – таков был их план. Но план – одно, а тайга – другое... – Это мне хорошо известно, благодарю вас. Оставшись один, профессор Ивашенцев откинулся на спинку кресла и задумался. Перед его мысленным взором возникла карта огромной области между Енисеем и Леной. Где-то в центре ее, в хаосе невысоких гор, прорезанных бесчисленными речками и покрытых сплошным болотистым лесом, находилась экспедиция, посланная им за. |
