Кристиан удивленно взглянул на него, но покорно встал и отошел чуть в сторону, чтобы дать возможность лакеям раскатать на натертом дубовом паркете турецкий ковер.

— Но для чего здесь ковер?

— Для балерины, мадемуазель Клотильды, синьор.

Ах да! Как же он мог забыть об этом? Кристиан невольно улыбнулся. Прибегнув к влиянию своего покровителя, он настоял на том, чтобы танцевала именно Клотильда. Ее отец был в восторге от чести, оказанной его дочери, и, похоже, начал благосклонно относиться к молодому синьору Перкоцци. Кристиан еще не знал, как к нему отнесется сама Клотильда, ведь молоденькие девушки так изменчивы.

Отойдя от клавикордов, он подошел к высокому окну, выходящему в парк. Ему вспомнились лицо Лео и его голос, его настоящая, а не искусно разыгранная ярость.

В задаче, которую возложил на него Лео, не было ничего от игры или интриги. Решался вопрос жизни или смерти — спасти Корделию и двух маленьких детей от убийцы.

В последний раз он видел ее в меблированных комнатах, куда она пришла повидаться с Матильдой. Уже тогда он знал, что Корделию и виконта связывает глубокое чувство. Еще он понял, что семейная ситуация молодой женщины так сложна, что любое неосторожное слово или действие может еще более осложнить ее. Все это сплотило Лео, Корделию и Матильду в тесный союз, куда ему ранее доступа не было. Но теперь он тоже был в курсе дела и допущен в их круг. Огонь решимости вспыхнул в его душе, вдохновляя на героические подвиги во имя близких. Спасать друзей! Что может быть важнее?

— Прошу прощения, синьор… но… могу я узнать, какие вещи вы предполагаете исполнить?

Кристиан обернулся на робкий голос, раздавшийся за спиной. Там стояла хрупкая девушка с каштановыми волосами, в простом платье белого муслина, зачесанные назад волосы открывали овал ее бледного лица.

— О, Клотильда!

Он улыбнулся ей и испытал чудесное чувство собственной силы и опыта по контрасту с этим хрупким существом.

Ведь он был человеком, на которого возложена ответственная миссия.

— Добрый день, синьор. — Она сделала грациозный реверанс.

— Не надо бояться меня, дитя.

Он взял ее двумя пальцами за подбородок, поднял лицо вверх, покровительственно улыбнулся ей и подумал — до чего она мала и хрупка. Робость, благоговение в глазах, которые она не сводила с него — признанного гения, который играл перед всеми королевскими фамилиями на Европейском континенте.

— Я никогда еще не танцевала на частном королевском вечере, синьор, — застенчиво созналась она, снова приседая в реверансе и обнаруживая на секунду свои обутые в туфельки узкие, совсем детские ступни.

— Ну, вам совершенно нечего бояться, — сказал Кристиан, всем своим видом показывая, что обладает громадным опытом выступлений при дворах. — Что вы хотите, чтобы я сыграл? — Он нежно взял ее за руку, увлекая к клавикордам. — Что бы вы хотели станцевать?

— Все, что вам угодно, синьор, — все так же трепетно ответила Клотильда.

Он сел за клавикорды, взял ее за руку и привлек поближе к себе.

— Позвольте мне сыграть отрывок из балета Кавалли.

Посмотрим, знаком ли он вам.

Клотильда слушала его игру, слегка склонив голову набок, потом лучисто улыбнулась.

— Эта мелодия мне прекрасно знакома, синьор.

— Тогда мы развлечем наших слушателей Кавалли, — сказал он, снова улыбнувшись. — Сколько вам лет, Клотильда?

— Четырнадцать, синьор.

Она почти одного возраста с супругой наследника, отметил про себя Кристиан. Но Клотильда выглядит намного моложе и невиннее…

В аванзале, примыкающем к музыкальному салону, послышался шум. Кристиан встал, приветствуя супругу наследника престола, вошедшую в комнату под руку с мужем в окружении небольшого числа приближенных.