Эту старушку Майя окрестила божьей коровкой. Маленькая, круглая, с улыбчивым розовым личиком, она носила красный плащ и черную фетровую шляпку. Плащ топорщился на лопатках, как будто под ним прятались жесткие надкрылья. Старушка неторопливо переползала от витрины к витрине, и Майя не удивилась бы, если бы на крыльце она встопорщила крылышки и улетела.

– Смешная бабусечка, – сказала она с улыбкой.

Сема приподнял очки и посмотрел на нее с осуждением:

– Эта смешная бабусечка – Анна Андреевна Ольховская, между прочим, дочь той самой Ольховской. Как – какой? Бонны детей Николая Второго! Или ты знаешь другую Ольховскую?

Майя не знала никакой, но признаться в этом постыдилась.

– Ее мать расстреляли, а сама Анна Андреевна сумела бежать из СССР. Ее занесло сначала в Марокко, а потом – в Англию. Да по ее приключениям можно писать романы! В Англии она вышла замуж за потомственного аристократа, ездила с ним по всему свету, а когда похоронила его, вернулась в Россию. Между прочим, уехать из страны ей когда-то помог дед нашего Мони Вермана. Все ниточки сходятся, все, рано или поздно…

Дворкин снова нацепил очки на нос.

– Тэ-экс, давай посмотрим, в чем загвоздка. Анна Андреевна коллекционирует янтарь, у нее есть отменные вещички. Но ведь и на старуху бывает проруха. Постой-постой…

Ювелир подержал в ладони тот янтарь, который не давал Майе покоя, подкинул его. Затем взял нож и поскреб им по оборотной стороне янтаря.

– Ах вот оно что! Удачный сегодня день на подделки, уточка.

– Это поддельный янтарь?! – не поверила Майя. 

– Как вы определили?

– Смотри сюда. Видишь, я провел ножиком – и с него снимается стружка. Настоящий янтарь дал бы крошку. И есть еще один способ.

Сема набрал воды, высыпал в стакан десять ложек соли, размешал и бросил в воду фальшивый янтарь. Тот, покачиваясь, опустился на дно.

– А теперь давай другой для сравнения.

Второй кусочек всплыл.

– Известный способ, хоть и не стопроцентный, – пояснил Сема. 

– Настоящий янтарь плавает, подделка тонет. Правда, будь твоя подделка из полистирола, она бы тоже плавала. Но на этот раз нам повезло. Ожерелье собрали из разных камней, один попался фальшивый. А ты, значит, проверку соленым раствором не знала? Эх, молодешшшь…

И Дворкин вернулся к своему гранильному станку, напевая: «Раз пошли на дело я и Рабинович…»

Глава 3

После работы Майя отправилась не домой, а на старую квартиру, из которой недавно выехали жильцы. Жильцы были хорошие, и Марецкая жалела, что они уехали. С ними она была спокойна за свою квартиру, как будто передала верную собаку на время в хорошие, заботливые руки.

Как только Майя свернула во двор, она сразу почувствовала, что здесь что-то случилось. Марецкая выросла в этом дворе. Но квартира, доставшаяся Майе после смерти отца, была слишком велика для нее одной, и, подумав, она сдала ее, а сама сняла крошечную однокомнатную хрущевку в двух шагах от работы.

Но, хотя вот уже больше года Майя жила в другом месте, она по-прежнему ощущала этот двор как часть себя, как что-то настолько родное и близкое, что, уезжай не уезжай, а связь с ним не рвется, держится натянутой паутинкой, непрочной лишь на первый взгляд.

Павел, которому она попробовала как-то рассказать об этом, с насмешкой обозвал это мистической пуповиной. Все, на что он ставил клеймо мистики, было для него абсурдным и глупым. «Сверхъестественная связь с двориком детства, – вещал Паша и делал пассы в воздухе перед лицом Майи, изображая гипнотизера. – Сейчас вы увидите, как испытуемая разрыдается от переполняющих ее ностальгических воспоминаний, а затем продемонстрирует нам невероятные способности по считыванию энергетических контуров окружающего пространства!»

«Сейчас из второго подъезда кто-то выйдет», – сказала Майя, отводя его руку в сторону.