|
Впрочем, окажись Ланцетник хоть самим святым Дунстаном, презиравшим все людские пороки, и не вернись к Хеону и малой толики потраченного золота, он бы ни о чем не жалел. Потому что не признанный той же Радугой лекарь, травник, алхимик, оружейник и самую малость маг, хотя, само собой, без патента. Ланцетник сумел-таки отыскать такое сочетание самых на первый взгляд безобидных растений, дым которых обладал способностью парализовать саму способность магов творить чары, вызывая у них жесточайшие приступы болезненного кашля. Изобретение Ланцетника было с успехом испробовано – сперва на ведьмах или иных хоть немного владевших магией и приговоренных к смерти самой же Радугой.
И вот настал звездный час… Под землей было сухо и чисто. Патриарх заранее позаботился о том, откуда он станет командовать атакой, Как, впрочем, и о том, куда он отступит в том случае, если атака окажется неудачной. В этом и состояло его отличие от Императора. Императору отступать было некуда. – Что с башней Флавиза? – отрывисто спросил Патриарх. – Окружена-с, сейчас задымляют-с, ваше патриаршество. – Экселенц! – Бесцеремонно расталкивая сгрудившихся вокруг Патриарха, к нему пробирался Ланцетник. – Экселенц! Мы нашли... в общем... талисман, очень мощный, позволяющий… – Короче, мэтр Ланцетник, – поморщился Патриарх. – Радуга оправилась от неожиданности и сейчас перейдет в контратаку, – упавшим голосом сообщил алхимик. – Почему ты так уверен? – с каменным лицом спросил Патриарх, игнорируя явный испуг на лицах его людей. – Амулет... талисман... он... позволяет оценить… – Короче, подсказал талисман. – Хеон оборвал мэтра. – Ты уверен, что это… – Уверен, экселенц, – проскрипел Ланцетник, – Надо как можно скорее. – Это ясно и так. – Патриарх начал отдавать приказы: – Рассыпаться. Пусть магия Радуги жжет тупых мужланов, что полезли сейчас с вилами и топорами на ночные улицы Мельина. Переждать. Но башню Флавиза… – Туда-то они и ударят в первую очередь, – сухо скрипнул Ланцетник. – Туда вот-вот ворвутся… Патриарх и глазом не моргнул. – Фихте! Подкрепление к башне Флавиза. Пусть пока не вмешиваются и держатся в тени. Отправь два полных тагата. – Но, экселенц… – не выдержал Ланцетник. – Тебе, кстати, лучше тоже отправиться туда, – обернулся Патриарх. – Двинемся сразу после их удара. Ланцетник прикусил язык и как-то бочком-бочком заковылял прочь. Приказы Патриарха Хеона не обсуждались и не повторялись. – Атакуем башню Лив! – доложил очередной гонец. Дождался патриаршего кивка и тотчас умчался прочь. – Что-то Император задерживается… – задумчиво проговорил Хеон как раз в тот миг, когда и пол, и стены, и потолок заходили ходуном, а воздух отчего-то наполнился горьким запахом – пережженного пепла, как выразился служка Фихте. Люди вокруг Патриарха замерли. О, ни один из них не был трусом, но сейчас Хеон ощутил, как над всеми ними начинают расправляться совиные крылья Страха. Слишком уж могущественна Радуга. И слишком уж неудобно то оружие, с которым они вышли против Орденов Семицветья. – Что, оробели? – спокойно, не повышая голоса, сказал Патриарх. – Намочили штаны? Сейчас побежим сдаваться и просить прощения? Фихте! Давай гони своих бездельников! Я должен знать, что там случилось…
Аврамий все сделал правильно. Ему в отличие от того же гнома – помощника Ланцетника – не требовалось копить обиды на магов. |
