Примерно в то же самое время, только через южные ворота, в Хвалин въехал еще один всадник. Тоже молодой и стройный. Вот только лицо его, загорелое и обветренное, обрамленное длинными пепельными волосами, отнюдь не выглядело надменным, а суконная куртка с длинным ворсом, по которому, не проникая внутрь, отлично стекает любой дождь, разительно не походила на черно-серебряное одеяние молодого чародея. Оружие при этом путнике было совсем немудрящее – недлинный клинок в простых ножнах, какие только и дозволено носить в поездках черным сословиям.

Всадник соскочил с коня, не чинясь, распахнул перед стражниками куртку, показывая, что и разрешенного по закону ремесленным гильдиям к домашнему хранению меча он при себе не имеет. Не было при нем и никаких особо заметных амулетов или оберегов – ничем не примечательная дешевка, обычно носимая простонародьем.

– Благодарение Богу Истинному, Отцу и Защитнику нашему, слава, слава и трижды хвала, аминь. Как ночь прошла, служивые? Худо на лавках заместо жен, поди? – ловкие пальцы уже развязывали потертый кошель, отсчитывая медяки. – А это вам, дабы глотка возвеселилась, – он прибавил поверх пошлины ни много ни мало, а в самый раз, сколько всегда давали «на удачу» мастеровые.

Десятскому уряднику этот ранний гость понравился. Однако стоило тому скрыться, стражник поймал себя на том, что совершенно не помнит лица проезжего. Совершенно незапоминающееся, стертое, точно старая монета, оно выглядело настолько обычным, лишенным всяких особых примет, что удержать его в памяти было совершенно невозможно. Не запоминался и говор – не столичный и не окраинный, не прибрежный и не горный, а так, всего понемножку. Наверное, подручный крупного торговца, или ремесленного мастера.., или молодой купец, или.., или.., ранний гость мог оказаться кем угодно. Такого народа в последнее время по Империи развелось немало, и шастали они все время туда-сюда, вводя в смущение бывалых воротных стражей, умевших с первого взгляда распознать и род занятий явившегося, и его родину, и мало что не имя.

Забивать себе голову утренним гостем десятский урядник, конечно же, не стал. Весело подбросил медяки на ладони, подозвал кордегардного мальчишку и отправил его в трактир за пивом и закуской для всей дежурной смены.

Осенью город просыпается медленно и неохотно. Дел невпроворот, время горячее, все надо успеть, пока не ударили холода и Смертные Ливни (кричали уже, кричали по улицам нарочные Чародейной Лиги, что именуется еще Семицветьем али Радугой, – идут, идут уже тучи, идут через Суболичью Пустошь от Острага), а такая тоска вставать серым скучным утром! Помолишься, слова положенные пробормочешь, а сам… Когда все думки твои – как бы выжить; как бы осень протянуть да зиму пережить. А следующим летом – все то же самое: готовиться к новым холодам. Эх, было время, когда полки Империи весело шли по заморским странам, когда седоусые ветераны возвращались по домам с пожалованиями и наградами от Императора, поднимали выслуженные земельные наделы, то-то было веселое время! И зимы стояли совсем другие, и никто не боялся осенних ливней… Как давно… Все изменилось. И – все привыкли. Не спрашивали даже с чародеев, что когда-то громогласно клялись извести страшные осенние дожди раз и навсегда.

Хвалин, северный узел торговых путей, державший в кулаке всю милостиво дарованную гномам, кобольдам, гоблинам и оркам торговлю, не ударил бы лицом в грязь и перед нарядными городами коренного имперского юга. Здесь было на что посмотреть. Было что показать.

Уже наступил вечер, когда молодой чародей Ордена Арк спешился возле лучшей таверны города «Имперский Лев». По названью судя, ее почти наверняка основал кто-то из ветеранов.