Мгновение спустя призрак растаял в жарком мареве над пустыней.

Ноги Сефрении подкосились и с протяжным стоном она рухнула на раскаленные камни, будто тяжесть обретшего плотность меча пригвоздила ее к земле.

Кьюрик подбежал к бессильно распластанной на земле женщине, легко поднял ее на руки и отнес в тень, к заводи.

А Спархок, не обращая внимания на обжигающую босые ноги гальку, отправился к месту, где она лежала и поднял меч своего погибшего брата. Позади себя он услышал звуки свирели Флейты. Мелодию эту он не слышал раньше. В ней была вечная тоска и страстный призыв или вопрос о чем-то… Спархок обернулся, держа в руке меч. Сефрения лежала на одеяле в тени пальм, под ее закрытыми глазами обрисовались темные круги. Коленопреклоненный Кьюрик заботливо склонился над ней, а Флейта сидела, скрестив ноги, невдалеке и выпускала на волю заключенные в свирели странные и страстные звуки своей песни.

Спархок вновь пересек полоску раскаленных камней и остановился в тени. Кьюрик поднялся и подошел к нему.

— Она не может идти сегодня, — тихо сказал оруженосец, — а может быть даже и завтра.

Спархок кивнул.

— Это отнимает у нее очень много сил, Спархок, — мрачно продолжал Кьюрик. — Каждый раз, когда кто-нибудь из Двенадцати погибает, она слабеет все больше. Не лучше ли будет из Джироха отослать ее назад в Симмур?

— Может, оно и лучше, да только она не поедет.

— Да, видно ты прав, — угрюмо согласился Кьюрик. — Ты же знаешь, мы вдвоем ехали бы гораздо быстрее.

— Да, но что мы стали бы делать без нее, когда бы пришли на место?

— Угу, опять верно. Ты узнал его?

Спархок медленно кивнул.

— Сэр Керрис, — коротко ответил он.

— Я никогда не знал его хорошо. Но, помнится, он был немного строг и натянут, была в нем какая-то непреклонность.

— Да, но он был хорошим человеком и славным рыцарем.

— А что он сказал тебе? Я был слишком далеко, чтобы услышать его.

— Он сказал, что мы на верном пути, и что мы найдем ответ в Дабоуре.

— Это хорошо. По крайней мере, обнадеживает. А то я побаивался, что мы гоняемся за пустым звуком.

— Да и я побаивался.

Флейта отложила свою свирель и теперь сидела рядом с Сефренией. Девочка потянулась и взяла ее безвольную руку в свою. На ее маленьком личике застыли не детская печаль и озабоченность.

Внезапно Спархока озарила мысль. Он подошел туда, где лежала Сефрения.

— Флейта, — тихо позвал он.

Малышка подняла на него глаза.

— Не можешь ли ты как-нибудь помочь ей?

— Это запрещено, — вдруг прошептала Сефрения. Ее глаза были по-прежнему закрыты. Она глубоко вздохнула и проговорила: — Ступай, надень что-нибудь на себя, Спархок. Нечего разгуливать в таком виде перед ребенком.

Они провели в оазисе остаток дня, ночь и весь следующий день. На утро третьего дня Сефрения решительно поднялась и принялась собирать свои вещи.

— Время не ждет, мои Лорды, а нам еще предстоит долгий путь, — сказала она.

Спархок внимательно посмотрел на нее. Лицо ее по-прежнему было осунувшимся и бледным, а темные круги под глазами не уменьшились. В блестящих черных волосах появились седые пряди.

— Может быть, лучше было бы остаться еще на день, чтобы ты как следует окрепла? — спросил он.

— Один день не будет иметь значения, Спархок, а больше мы все равно позволить себе не сможем, — утомленным голосом ответила Сефрения. — Да и в любом случае мое здоровье не зависит от отдыха. Давай двигаться дальше, до Джироха еще очень далеко.