Наконец один из помощников, церемонно поклонившись, развернул на черном лаковом столике метровый лист медиатронной бумаги с фрагментом Джона Персиваля Хакворта. Они искали нечто, довольно крупное по нанотехнологическим меркам, и потому увеличение было небольшое, но все равно кожа Хакворта порядочно смахивала на заваленный мятыми газетами стол. Если доктора Икс и замутило от этого зрелища, как самого Хакворта, он не показал вида. Можно было счесть, что он сидит, положив руки на колени расшитого шелкового халата, но Хакворт, подавшись вперед, увидел, что длинные, в дюйм, желтые ногти зависли над черным крестом допотопного Нинтендо. Пальцы шевельнулись, изображение выросло. В поле зрения появилось что‑то гладкое, неорганическое – какой‑то дистанционный манипулятор. По мановению доктора Икс он двинулся через хлопья иссушенной кожи.

Разумеется, они нашли множество микроорганизмов, как искусственных, так и природных. Последние напоминали крабиков и уже сотни миллионов лет тихо‑мирно обитали во внешних покровах живых существ. Искусственные появились в последние несколько десятилетий. Как правило, они состояли из сферического или цилиндрического корпуса с разными отростками‑приспособлениями. Корпус представлял собой вакуоль, крохотный кусочек эвтатической среды, заключающей фазированную машинную систему. Диамантоидную оболочку защищало от света гальваническое алюминиевое покрытие, из‑за которого мушка походила на маленький звездолет, только воздух был снаружи, а вакуум – внутри.

От корпуса отходили всевозможные механизмы – манипуляторы, датчики, антенны. Последние совсем не напоминали одноименные органы насекомых – обычно это были плоские участки, покрытые как бы густой щетиной – фазированными системами, улавливающими видимый спектр. На большинстве мушек стояло клеймо изготовителя – так требовал Протокол. Были мушки и без клейма – их подпольно собирают люди вроде доктора Икс, нелегальные филы, плевать хотевшие на Протокол, и секретные лаборатории, которые, по общему мнению, есть у всех дзайбацу.

За полчаса ковыряния в коже Хакворта, на площади примерно в квадратный миллиметр, они видели несколько десятков мушек – цифра для того времени неудивительная. Почти все были взорваны. Мушки недолговечны – они маленькие, но сложные, на защитные системы места почти не остается; при встрече с космическим излучением они погибают. Энергии они тоже вмещают мало, поэтому через короткое время дохнут сами собой. Изготовители компенсируют это количеством.

Почти все мушки были так или иначе связаны с новоатлантической иммунной системой, то есть представляли собой иммунокулы, чья задача – рыскать по грязной литорали Нового Чжусина, выискивая лидарами чужаков – нарушителей Протокола. Викторианцы воспользовались дарвиновским отбором, чтобы вывести хищников для определенных жертв; это было изящно и действенно, но вело к появлению форм, до которых человек не допер бы ни за что в жизни, как, твори он мир, не выдумал бы ежовой крысы. Доктор Икс время от времени увеличивал изображение особо причудливой мушки‑убийцы, сомкнувшей смертельное объятие на неклеймленом чужаке. Это совсем не обязательно означало, что враг проник в самую кожу Хакворта; скорее дохлые мушки осели с пылью на его стол, и уже оттуда попали на руку.

Чтобы объяснить, какую именно мушку они ищут, Хакворт принес репей, который снял с Фиониных волос после прогулки в парке. Он показал репей доктору Икс, тот мгновенно все понял и почти сразу нашел искомое. Эта мушка разительно отличалась от остальных, поскольку назначение, как репей, имела одно – липнуть к чему попало. Ее несколько часов назад создал индпошивовский матсборщик по заложенной программе, разместив миллионы таких репьев на обложке «Букваря».