– Тебе надо было все испортить? – покосился он в ее сторону, выруливая с парковки на проспект. – Обязательно?

– Да. Мне не нравится твое довольное лицо. Я хочу, чтобы ты страдал.

– А если я за эти два месяца выстрадал больше, чем за всю жизнь?

– Ну еще бы! – фыркнула Елена. – Едва не посадили за кражу! Есть от чего расстроиться!

– Меня бы не посадили за кражу, потому что на самом деле я ничего по-настоящему не воровал, – начал Михаил, но женщина его остановила:

– Если ты опять начнешь свое бесконечное вранье, я выскочу из машины и дальше пойду пешком. Хоть на другой конец Москвы!

Наступило короткое неприятное молчание. Елена кусала губы и упорно смотрела в окно, щурясь, чтобы не расплакаться. «Он не изменился! Никакого раскаяния! Все по-прежнему!»

– Хорошо, – наконец хрипло проговорил Михаил. – Хочешь считать меня негодяем – считай. Я уже давно заметил, что тебе это доставляет удовольствие. По сравнению со мной ты кажешься святой невинностью!

– Останови машину!

– Что ж ты сразу прыгнула ко мне в тачку, стоило поманить? – Его голос начал пронзительно вибрировать. – Соскучилась по негодяю, вору, игроку? Что тебе еще обо мне наговорили? Чему ты еще поверила вот так, сразу, плюнув на все хорошее, что я для тебя делал полгода?!

– Я не желаю ничего обсуждать! – Она тоже повысила голос, чтобы быть услышанной. – Я страшно устала и надеялась просто поскорее добраться до дома!

– Взяла бы такси!

– Денег нет.

Этот краткий ответ разом сбил агрессивное настроение собеседника. Он помолчал, затем откашлялся и спросил, правильно ли он понял, что Елена занимает некую руководящую должность?

– Так-то оно так, – ответила она, радуясь возможности сменить тему. – Но получаю пока очень немного.

– Сколько немного?

– Не хочу говорить. Начнешь издеваться. А ты что же, хотел у меня денег занять?

– Вот как ты обо мне думаешь. – В голосе мужчины прозвучала почти детская обида. – Как будто я когда-нибудь просил у тебя взаймы!

– О, нет! – с иронией протянула Елена. – Со мной ты всегда вел себя исключительно по-джентльменски. Но если вспомнить, как обошелся с родной дочерью, становится ясно, что у тебя двойные стандарты морали!

Внезапно Михаил свернул машину к обочине и, перегнувшись через колени спутницы, открыл дверцу с ее стороны настежь:

– До чего ты въедливая! Прямо серная кислота! Иди пешком, если у тебя такой дурацкий характер!

Елена молча схватила сумку и выскочила на тротуар. Она прошла уже метров пятьдесят, когда догнавший ее Михаил, запыхавшись, крикнул ей в спину:

– Черт меня дернул в тебя влюбиться! С прошлого октября ухаживаю, и хоть бы что! Иногда хочется тебя задушить!

– Не ори, ты не в лесу, – бросила через плечо Елена, однако невольно замедлила шаг. Это признание, уже не раз слышанное, и даже приблизительно с теми же оговорками, подействовало на нее, как и прежде, магически. Оно щекотало нервы, и было очень приятно сознавать, что тебе объясняется в любви привлекательный, ухоженный, знающий себе цену мужчина, на котором останавливают взгляды встречные женщины и девушки, даже если он просто идет по тротуару, а не сидит за рулем дорогой машины. «Наверное, ему удается задеть и разбередить худшую сторону меня самой. Я не влюблена в него теперь, когда знаю ему цену. Так что же заставляет меня выслушивать его комплименты?»

– Я только теряю с тобой время, – продолжал Михаил, шагая рука об руку с женщиной, стараясь подстроиться под ее торопливую походку.