И точно, тело Луки не всплыло. Наблюдая за успокоившейся поверхностью моря, Миша услышал за спиной все тот же резкий голос:

- Стой! Руки вверх!

Осторожно подняв руки к карманам куртки, Миша еле уловимым движением достал гранату и пистолет - и бросил их вниз. Он хорошо видел, как, достигнув воды, они тут же исчезли.

Теперь он пришел в себя и был готов ко всему.

- Стой! - повторили сзади. - Руки вверх!

Подняв руки, Миша крепко прижал ладони к затылку. Прошло примерно с полминуты, и он услышал шаги.

Шаги приближались. Он усмехнулся: похоже, ему не избежать турецкой тюрьмы. Единственная надежда - Юсиф. Но неясно, сможет ли Юсиф ему помочь. Впрочем, у него ведь есть Галя.

Шаги стихли точно за его спиной. В шею уперлось что-то холодное и твердое; ясно, подумал Миша, это ствол пистолета. Хриплый голос что-то прокричал над самым ухом; чего именно требовал голос, Миша не понял, но решил повернуться.

Перед ним стоял высокий турок в полицейской форме, с одутловатым и злым лицом. В руке полицейский держал направленный на Мишу пистолет. Чуть поодаль, на скальной площадке, у остановившегося здесь полицейского джипа, расположилось еще двое полицейских - также направивших на него свои люгеры. Четвертый полицейский сидел в машине, рядом с пустующим местом водителя.

Взглянув на Мишу, высокий что-то зло выкрикнул. Он явно чего-то требовал, но чего - Миша не понимал. Дождавшись второго выкрика полицейского, ответил по-английски:

- Сорри, донт андэстенд…

Оскалившись, полицейский ткнул стволом в карман Мишиной куртки, тут же показав этим стволом в сторону воды. Затем, сняв с пояса наручники, защелкнул браслеты на Мишиных запястьях. И без промедления, сразу же, коротким движением ударил его в живот. Удар был страшным. Миша согнулся, чувствуя, что умирает; невидимые ножи полосовали сейчас всю нижнюю часть тела, легкие разрывались от недостатка воздуха, к горлу подкатила тошнота. Не дожидаясь, пока он очухается, полицейский нанес еще один удар, не менее подлый - коленом в челюсть. Голова наполнилась звоном, в глазах поплыли круги, губы ощутили вкус соленого и теплого. Миша стоял, но через несколько секунд понял, что эти два удара послужили сигналом для полицейских, стоящих у машин. Подбежав, они, не давая опомниться, начали его избивать. Он пытался устоять под их ударами, но Они вкладывали в них всю силу, и он вскоре упал. Они продолжали избивать его ногами, и, получив удар по голове, он потерял сознание. Очнувшись и ощущая, что легавые все еще обрабатывают его ногами, подумал: они же забьют меня насмерть…

Наверное, так бы и случилось, если бы полицейских не остановил голос человека, сидящего в машине. Удары прекратились.

Миша попытался подняться, но понял: встать не сможет. Тело разламывалось от боли.

Хлопнула дверца машины, послышались шаги; затем голос вышедшего из машины, прозвучавший прямо над ним, отдал приказание. Полицейские взяли Мишу под руки, подняли на ноги.

Сквозь туман он увидел четвертого полицейского. Это явно был старший; худой, со спокойным взглядом карих глаз, полицейский несколько секунд внимательно изучал Мишу. Наконец спросил по-английски:

- Кто вы?

- Турист… - еле ворочая языком, по-английски же ответил Миша. - Я отстал от своего парохода… Ваши люди не имеют права меня бить… Я буду жаловаться…

- Документы есть?

- Есть… - Миша мотнул головой в сторону карманов своей куртки. Достав Мишин паспорт и изучив его, полицейский покачал головой:

- Значит, вы русский…

- Я гражданин Украины…

- Это одно и то же. Тем хуже для вас.

- Почему?

- Разве вы не знаете, как вы, русские, заставляете нас, турок, относиться к вам?

- Нет, не знаю… - Сказав это, Миша подумал: этот хомут хоть говорит нормально.