– А вот и наши бегуны! – Шаповалов расцепил сплетенные в замок пальцы, побарабанил ими по столу. – На что вы рассчитывали, молодые люди? Думали, как партизаны, лесами-болотами добираться к своим? – Он говорил спокойно, но левый глаз за стеклами очков заметно подергивался.

– А мы никуда не бежали. – Гальяно клацнул зубами, просительно посмотрел на Суворова.

– А, что же, позвольте узнать, вы делали за ограждением? – спросил Шаповалов.

– Не было никакого ограждения, – поддержал Гальяно Матвей. – Мы шли, искали этот ваш нож, а потом вдруг поняли, что заблудились.

– Да что же вы врете! – Суворов стукнул кулаком по подоконнику, виновато улыбнулся в ответ на неодобрительное хмыканье Шаповалова. – Мы с ним, – быстрый взгляд на безучастного охранника, – проверили все. По периметру обошли. Все там в порядке, все на месте.

В подтверждение его слов охранник кивнул. Гальяно с Матвеем обменялись удивленными взглядами. Дэн с отсутствующим видом смотрел в окно. Туча тоже посмотрел и вздрогнул. С той стороны, в сплошной пелене дождя, угадывался хрупкий девичий силуэт. Он не мог видеть ее лица, но шкурой чувствовал, что она на него смотрит, и ни ливень, ни холод, ни грязное оконное стекло ей не помеха. В этот самый момент Туча понял – девчонка знает, что ключ у него. Это она следила за ним с той самой первой ночи. Удивительно, но даже этот факт не мог заставить его расстаться с ключом. Не сейчас. Может быть, чуть позже…

– Да не собирались мы никуда бежать! – Гальяно наконец пришел в себя и обрел дар речи. – Да вы что? Моя мамка знаете сколько сил потратила, чтобы путевку в этот ваш лагерь выбить?! Зачем мне сбегать?

– Хорошо, – Шаповалов кивнул, – допустим, бежать вы никуда не собирались, что все это, – он развел руками, – лишь последствия вашего легкомыслия и нежелания шагать в ногу с остальными, но вы, надеюсь, понимаете, какой чудовищный проступок совершили?

Они закивали, все четверо. То, что их исчезновение вызвало настоящий переполох, каждый прекрасно осознавал. Как и то, что наказание неминуемо. За таким человеком, как Шаповалов, не заржавеет.

Туча скосил взгляд на окно – девчонка исчезла. А может, ее и не было? Привиделась?

– Карцер! – коротко и веско сказал Шаповалов, вставая из-за стола. – На четыре часа всех!

– Антон Венедиктович! – вдруг заговорила молчавшая до этого медсестра, и на щеках ее полыхнул румянец. – Ну какой карцер?! Что вы такое говорите? Дети голодные, холодные! Их осмотреть нужно, накормить, в конце концов, а уже потом наказывать.

Туча заметил, как при слове «дети» болезненно поморщился Гальяно. Да уж, этот ребенком себя наверняка давно уже не считает.

Прежде чем ответить, Шаповалов долго молчал.

– Ну хорошо, – сказал он наконец. – Сегодня эта бравая четверка в вашем распоряжении, Леночка, но завтра сразу после завтрака эти господа отправятся в карцер! Я своих решений не меняю. А теперь предлагаю всем заняться делами. – Он, прихрамывая и опираясь на зонт-трость, вышел из сторожки.

– Ну? – Суворов обвел их мрачным взглядом. – Чего стоим? Марш в свою комнату переодеваться!

– А в медпункт? – Гальяно с надеждой посмотрел на медсестру.

– А зачем? – удивилась она.

– Как же – зачем?! А если мы простудимся?

– Вот когда простудитесь, тогда и приходите! – Она улыбнулась, но не сникшему Гальяно, а Суворову, сказала кокетливо: – Максим Дмитриевич, вы не проводите девушку в медпункт?

Гальяно громко, со свистом, втянул в себя воздух, бросил на Суворова испепеляющий взгляд, на который тот никак не отреагировал.