– Судя по всему, у нас нет оснований гордиться своими успехами? – спросил Эйссинджер. – Насколько я помню, за эти годы мы пытались внедрить около двух десятков агентов. И практически не смогли выйти на высшее руководство наших оппонентов.

– Они применяют новейшие достижения в медицине и химии, – пояснил Рассел. – Любого новичка проверяют не просто тщательно и всесторонне – он проходит проверку на «детекторах лжи», подвергается испытанию новейшими препаратами. Наши люди не роботы, они просто физически не могут лгать или пытаться утаивать информацию, когда им вводят чудовищные дозы этих препаратов. Наши враги не уважают человеческую жизнь, не ценят ее уникальность. Они считают, что лучше уничтожить сто своих последователей, среди которых будет и наш агент, чем допустить к своему руководству кого-то из чужих.

– Мы получили оперативную информацию от израильской военной разведки, – сообщил Эйссинджер. – Судя по всему, наши оппоненты готовят какой-то грандиозный террористический акт. Пока не удалось узнать, где и когда, но ясно, что акт будет неменьшего размаха и размера, чем нападение одиннадцатого сентября на Нью-Йорк или взрывы в Мадриде. Мы обязаны вычислить – когда, кто, где и каким образом попытаются нанести нам новый удар.

– Все наши агенты будут работать, чтобы узнать это, – вздохнул Рассел. – Но вы знаете, что наша попытка внедрения сразу трех агентов в прошлом году провалилась. Пока мы можем рассчитывать только на нашего второго кандидата.

– Этот азербайджанский курд, – вспомнил Эйссинджер, – которого мы сумели выдать за турецкого курда? Хотя особой разницы никто и не заметит. Кажется, он сумел закрепиться в Кандагаре и даже выйти на нашего связного…

– Да. Но мы пока держим его в резерве, стараясь не привлекать к нему особого внимания. Нет никаких сомнений, что ему по-прежнему доверяют не до конца и проверки продолжаются.

Он раскрыл папку, показывая ее Эйссинджеру. Кроме этих двоих, папку не имел права открывать даже директор ЦРУ или сам президент Соединенных Штатов. Для обеспечения абсолютной безопасности подобные данные не вводились ни в один компьютер. А высокопоставленные чиновники могли получить досье, но без фотографий и реального имени агентов.

– Физули Гаджикули-оглы Гусейнов – это настоящее имя человека, который был послан американцами в Кандагар. Ахмед Саразлы – под таким именем он работал в Афганистане.

Эйссинджер взглянул на фотографию и сразу закрыл папку, словно опасаясь, что даже в этом помещении кто-то случайно сможет увидеть данные досье. Посмотрел на Рассела.

– Только один агент, – пробормотал он. – А как остальные? С прошлого года никаких изменений?

– Увы, никаких, – подтвердил Рассел. – Первый кандидат, которого мы готовили, был «слепым». Он ничего не подозревал и отправлялся в Афганистан от имени своих соратников. Асиф Шахвани, двадцать девять лет. Успешно прошел все проверки. Если бы не его покровитель, который умудрился работать сразу на несколько сторон и глупо подставиться, мы бы внедрили этого агента. Но вы помните, что они провалились. Примерно месяц назад Мумтаз Рахмани погиб в Карачи. Мы полагаем, что его смерть может быть использована для повторной попытки внедрения Асифа Шахвани.

– Аналитики просчитали возможность его повторного использования?

– Двадцать пять процентов. Один шанс из четырех. Но мы ничем не рискуем. Если он провалится, то это будет его личный провал. Для нас он отработанный материал. Даже если его уберут…

Рассел достал другую папку.

– Не нужно, – отмахнулся Эйссинджер, – я его помню.