|
Нет никаких сомнений в том, что Дамер понимал разницу между добром и злом – он не был моральным идиотом. В суде многократно говорили о том, как он делал выбор, о том, что у него всегда была альтернатива, но он раз за разом поступал неправильно. Путаница в вопросах морали – характерная черта убийц подобного рода. Если бы Дамер был аморальным человеком, его случай не подвергся бы подробному изучению, так как нельзя извлечь уроки из страницы, на которой ничего не написано. Тот факт, что он все таки обладал моральными принципами, но совершил безнравственные поступки, ставит его на одну ступень со всеми нами даже несмотря на то, что он все таки являет собой очевидное отклонение от нормы. Разница между нами, и Дамером заключается в степени, а не в сущности. Нас всегда обескураживает, что часто у убийцы имеется своя внутренняя моральная система, которой он вынужден подчиняться; «у него есть своя личная, индивидуальная этическая цель, которая остается неясной для окружающих и даже для него самого» . Или, что кажется еще более немыслимым, по словам Мелани Кляйн: «Нельзя утверждать, что преступник не испытывает любовь, но она так глубоко похоронена и спрятана внутри него, что только подробный анализ может вывести ее на поверхность» . Целью данного исследования и является найти тот ключ, который открывает путь к внутренней моральной системе и выявляет эту таинственную этическую цель.
Мотивы и поведение Джеффри Дамера были, безусловно, в высшей степени странными, но тем не менее не выходили за рамки понимания. Они отличались от наших собственных мотивов поведения своей силой, жестокостью, отталкивающим и возмутительным способом их выражения, но не своей сущностью. Они являют собой одни из самых гнусных и самых прискорбных деяний, которые только может совершить человек, но все же подобное, как бы ужасно это ни звучало, присуще всем людям. Колин Уилсон большую часть своей жизни посвятил исследованию этого феномена. «Изучение убийства, – пишет он, – не является изучением нормальной природы человека; это исследование человеческой природы, запятнанной действием, благодаря которому теперь ее можно увидеть на предметном стекле микроскопа» . Эту концепцию запятнанной человеческой природы следует обязательно иметь в виду, пока мы все глубже и глубже спускаемся вместе с Дамером в его личный ад, потому что придет время, когда действия Джеффри начнут укреплять его веру. У каждого человека бывают темные, постыдные, омерзительные импульсы, в целом передающиеся по наследству в рамках нашего вида. Они проистекают из дионисийских порывов к трагедии, разрушениям и анархии, которые должны контролировать структуры цивилизации, включая религию и мораль. Неоспоримо то, что эти дикие, иррациональные побуждения присутствуют у каждого; но также очевидно и то, что, к счастью, они сдерживаются саморегулированием. В случае Дамера ограничения перестали действовать, оковы пали, и Дионис вырвался на свободу. Мы снимаем с себя часть ответственности, если отказываемся признать Диониса, когда видим его, – ибо это отказ принять самое себя. Сидя в своей камере в ожидании суда в 1983 году, Деннис Нильсен, убивший пятнадцать человек, написал следующее:
Меня всегда искренне изумляло, что кого то может привлекать нечто столь ужасное. В основной своей массе люди не являются ни «нормальными», ни «обычными». Их как будто держит вместе только коллективное непонимание себя самих. Абсолютно у всех, у каждого из них, есть свои потаенные мысли и свои скелеты в шкафу. Их одержимость такими «типами» (замечу, довольно редкими), как я, заставляет их задаваться вопросом: как и почему человек может творить подобные вещи? И эти вопросы задевают некие темные струны в их душе. Полагаю, они чувствуют, что и сами могут быть способны на подобные действия, отчего презирают все, что напоминает им о собственной темной стороне. Обычная реакция толпы – прилив лицемерного осуждения, неизменно сопровождаемого желанием снова и снова обсуждать малейшие подробности дела в кругу друзей и знакомых . |
