Слово за слово Пантур вытянул из Шеммы подлинное представление о наземном населении Келады. Уттаки, оказывается, давным‑давно не господствовали на острове, вытесненные на север пришельцами с моря. Помимо этого ученый понял, что в настоящее время наверху творится что‑то неладное, сорвавшее деревенского парня с места на приключения и опасности.

Рассказы Шеммы изобиловали эмоциями и рассуждениями в той же мере, в какой страдали отсутствием ясности и последовательности, поэтому Пантур приложил немало усилий, чтобы воссоздать полную картину путешествия табунщика.

Получив представление о той или иной подробности жизни наверху, ученый заглядывал на полку, где лежала стопка бумаги собственного изготовления, брал лист, разводил водой подсохшие чернила, пододвигал поближе вазу с золотисто‑светящимся плющевидным растением, присаживался за стол и аккуратно записывал услышанное.

Шемма скучал рядом – ходил по комнате, зевал, садился и вновь вставал, разглядывая через плечо Пантура ложащиеся на бумагу крючочки и закорючки. По его просьбе Пантур показал ему, как выглядят и как объединяются в числа монтарвские цифры. Табунщик на время позабыл скуку, представляя в уме, как могут выглядеть надписи «Третий кольцевой», «Шестой радиальный», а Пантур записывал и записывал, и на серую монтарвскую бумагу ложились незнакомые прежде слова – «Цитион», «Босхан», «Келанга»… «магия».

Слово «магия», постоянно встречавшееся в рассказах Шеммы, неизменно повергало лурского ученого в недоумение. Он вновь и вновь задавал вопросы о магии, но получал лишь невразумительные ответы, дополняемые жестикуляцией и пожиманием плечами. Наконец терпение Шеммы иссякло раньше терпения Пантура. Табунщик вытащил магические поделки, купленные на Оранжевом алтаре, и заявил:

– Вот! Это – магия.

Пантур, щурясь, рассматривал светлячок Саламандры, огниво и бусы.

– Без магии это просто камни и больше ничего, – сказал табунщик. – Внутрь камня кладут магию, – объяснил он в меру своего понимания. – Это делают на алтарях, а пользуются везде.

Пантур медленно кивнул.

– У вас в селе испортился такой алтарь? – начал понимать он.

– Он самый! – Шемма обрадовался, что его наконец поняли. – Наш алтарь вызывал дожди, а теперь не может. Вот мы и поехали… – И он вновь начал рассказывать уже известную Пантуру историю.

– А почему вы поехали именно сюда? – перебил ученый Шемму.

– На здешнем алтаре есть сильные маги, – ответил тот. – Вдруг они помогут!

– Разве и здесь есть алтарь? – спросил Пантур.

– Храм богини Мороб – это же и есть Оранжевый алтарь! – пояснил Шемма очевидный для себя факт.

Все встало на места в голове Пантура. По прежним рассказам Шеммы он счел здание над Оранжевым шаром храмом, который люди сверху неизвестно почему воздвигли в честь владычицы Мороб, правившей Луром около трехсот лет назад, а это здание оказалось алтарем, выполняющим магию.

– А этот Оранжевый алтарь не испортился? – спросил он Шемму.

– Кто его знает… – ответил табунщик. – Я так и не поговорил с ихним главным – уттаки помешали.

Пантур в задумчивости вертел палочку для письма.

– Тебе никто не говорил, почему испортился ваш алтарь?

– Это все главарь уттакский, Каморра, – убежденно сказал Шемма. – Равенор так считает, а он – маг, каких поищешь. И Тифен так считает.

– Каморра тоже уттак? – взглянул на него Пантур.

– Нет. Он – маг, из здешних. Конечно, не Равенор, но сильный маг.