|
Я кивнул, хотя курил так же редко, как и он. Спичек Котя не нашел, мы прикурили от газовой плиты с автоподжигом. – Как ты унитаз то рассадил? – спросил я. – Говорю же – по дурости. Знаешь, есть такие китайские хлопушки, маленькие, будто спички. Чиркнул, бросил – она взрывается. Под Новый Год дети ими на улице балуются… – Ну? – Я летом с друзьями ходил купаться. Завалялась коробка этих хлопушек, я и стал ими бросать в воду. Они не гасли, а в воде взрывались… прикольно так. Друзья очень веселились. А домой приехал, решил показать… одной дамочке… что эти хлопушки в воде продолжают гореть. Не наливать же ванну? Я бросил одну в унитаз… хорошо, что дверь прикрыл. Грохот – и унитаз на кусочки! Только труба торчит, а края – острым венчиком… – Гидродинамический удар, – сказал я. – Взрыв в жидкой среде, в замкнутом пространстве. Думать надо было. Котя не спорил. Вздохнул, затянулся сигаретой. Сказал: – Вот еще что… Очень меня волнует твой пес. Крайне волнует. – И мент то же самое говорил… – Прав был мент. Стены можно перекрасить. Люди могут соврать. Собака не предаст никогда… Некоторое время он молча курил. Потом с удовольствием повторил: – Люди могут обмануть. Собака никогда не предаст… Надо вставить в рассказик про зоофила… – Сволочь ты гнусная, – сказал я. – Точно, писателем станешь. Из человеческой беды сюжет делаешь! – Не из человеческой беды, а из собственной удачной фразы, – возразил Котя. – Пока все. Буду думать, но больше ничего посоветовать не могу. Расскажи лучше, что у тебя с Анькой? – Да ничего. Ей хочется стабильности, уверенности. В общем – кольца на пальце. – А ты против? Пора и остепениться. Четверть века прожил, а до сих пор болтаешься менеджером в торговой фирме, запчастями к компам торгуешь… Это что – работа? Да это все равно, что сказать: «моя работа в ОТК, презервативы надуваю»! Тебе нужна хорошая работа, верная жена, ребенок какой нибудь завалящий… Я вытаращил глаза. – Да шучу, шучу, – пробормотал Котя. – Не мне тебя учить. А все таки жаль, что ты с Анькой расстался, она мне нравилась. Кажется, он не шутил. Я подумал и плеснул коньяк по рюмкам. – Мне тоже жаль, Котя. Но так уж сложилось. – Анька то свидетелем выступит если что? – Выступит, – уверенно сказал я. – Мы, в общем, не разругались, по интеллигентному разошлись. – Когда интеллигенты расходятся, тут то самая грызня и начинается… ни один сантехник такого не учудит. – Дались тебе эти сантехники… – пробормотал я. – Наливай лучше… Мы просидели еще часа два. До третьей бутылки, слава Богу, дело не дошло. Но и к концу второй мы развеселились изрядно. Происшествие с квартирой окончательно превратилось в приключение. Котя рассказал историю своего дальнего родственника, путем хитрых обменов, разводов и схождений превратившего две однокомнатные на противоположных концах Москвы в четырехкомнатную «почти в центре». История почему то показалась нам очень смешной, мы хохотали в голос, и даже когда Котя сообщил, что в результате перенапряжения сил его родственник схватил инфаркт, его бросила жена и теперь он, как дурак, сидит один в большой квартире, больной и никому не нужный, это нас не огорчило. |
