|
Наглых некрасивых девиц – тоже. Я достал из холодильника пакет промороженных сосисок, пока они варились – полил цветы. Цветочкам повезло, я хоть и обещал заезжать, но все ленился… Может быть, цветы во всем виноваты? Они обладают коллективным растительным разумом и древней магией… Хихикнув я пошел есть сосиски. Как ни странно, но настроение у меня почему то не упало окончательно, а, напротив, улучшалось с каждой минутой. Отобрали квартиру? А вот хрен! Никто ее не отберет. Найдутся «бумажки», найдутся свидетели, найдутся и нужные люди в прокуратуре, чтобы «взять дело на контроль». В конце концов, отец у меня всю жизнь отработал гинекологом, очень даже неплохим, и сколько через него прошло женщин судей и судейских жен… Помогут. В нашей стране прав не тот, на чьей стороне правда, а тот, у кого друзей больше. А у меня и дело правое, и связи найдутся. Зато будет, что потом вспомнить! Успокаивая себя этими мыслями я достал из холодильника бутылку водки, выпил под сосиски сто грамм и спрятал обратно. Напиваться в одиночку в мои планы не входило, а вот посоветоваться с умным человеком за бутылкой, снять стресс – это будет очень даже к месту. Прихватив телефон я завалился на диван. К кому бы напроситься, или, лучше, кого позвать к себе? Такого, чтобы разговор не выродился в пьяный треп ни о чем… И тут телефон зазвонил сам. – Алло? – настороженно спросил я. Не дай Бог, родители вздумали позвонить мне домой и наткнулись на эту… лахудру… – Кирилл? – раздался жизнерадостный голос. – Во, нашел я тебя. Мобильник отключен, у тебя дома Анька рычит, что ты там больше не живешь… ты что, совсем спятил, квартиру ей отдал и сам ушел? – Анька? – доставая трубку спросил я. Блин. Мобильник, оказывается, сел. А зарядка оставалась в квартире… – Ну а кто? Баба какая то… Все женщины в мире делились для Коти на «баб» и «даму». Бабы – это все лица женского пола. Дама – это та баба, в которую он в данный момент влюблен. – Котя, ты не тараторь, – попросил я. – Тут такие дела, что мне твой совет нужен… – А мне твой! – радостно сказал Котя. К кошачьим он был совершенно равнодушен, но свое паспортное имя Константин почему то не любил, и с детства с удовольствием откликался на «Котю» или «Котенка». Обычно такие прозвища прилипают к здоровенным неторопливым мужикам, относящимся к ним с иронией. Котя же был невысоким, щуплым и подвижным до суетливости. Не Квазимодо, но и не Аполлон, Котя однако обладал изрядным обаянием. Многие писаные красавцы, пытавшиеся закадрить с ним на пару девицу, с удивлением убеждались, что самая симпатичная неизменно предпочитала Котю. «Можно просто – Котенок» – с улыбкой говорил он при знакомстве и это, почему то, не выглядело ни манерным, ни фальшивым. – Приезжай, – сказал я. – К родителям, адрес еще помнишь? – Помню, – Котя поскучнел. – Слушай, я горю, мне статью надо добить. Еще на два часа работы. Приезжай ты, а? – А твоя дама против не будет? – спросил я. – Все бабы – сволочи, – печально сказал Котя. Понятно. Очередная дама перешла в категорию баб, не сумев окольцевать моего слишком подвижного друга. |
