Теперь рокот низко летящего самолета был хорошо слышен, и Ник стоял, вглядываясь в небо и прикидывая размер относительно небольшого пространства, открывающегося среди верхушек деревьев. Он крепко удерживал шар; затем с легким хлопком выпустил его. Звук хлопка эхом отозвался в треске ломающихся кустов, и на поляну тяжело выкатились, отдуваясь, полковник Яснович и его команда. Полковник замер, взглянув на шар, быстро поднимающийся в небо с электронным мозгом. И тут же все увидели, как скользнул вниз самолет; его длинный сдвоенный, как у ножниц, нос раскрылся, захватив шнуры, свисающие с шара, и быстро захлопнулся. В следующее мгновение самолет начал наматывать свою бесценную добычу, парившую в небе.

— Это называется системой Фултона, — вежливо пояснил Ник. — Или ее называют также «помощник».

Русский пожал плечами и тряхнул головой. Он вздохнул; его глаза встретились с глазами Ника, и тот прочел в них вынужденное признание.

— Да, — подтвердил он. — Это, действительно, помощник.

Он присел на бревно и взглянул на Ника:

— Иногда, Картер, нам полезно играть в шахматы вместе.

— С удовольствием, к вашим услугам, — ответил Ник.

Он улыбнулся, взглянув на Тариту, но его улыбка быстр погасла. Ее глаза расширились от страха и смотрели куда-то за него.

— Мы влипли, — прошептала она.

Ник повернулся, за ним обернулись Яснович и остальные русские. Все участники оказались в центре, окруженные со всех сторон раскрашенными и вооруженными копьями воинами канахари. Тихо, но быстро воины встали с обеих сторон каждого, легонько вдавив наконечники копий.

Тарита до этого наложила широкие прохладные листья папоротника на глубокий порез в ладони Ника — след лезвия мачете. Пока он стоял, решил сорвать листья, но увидел, что рука еще не зажила. Вот бы пришлось поломать шефу и его команде головы над тем, как выпутаться из этой ситуации. Но рана на руке являлась серьезной помехой. Он едва мог сжать руку в кулак: любое движение ладони было очень болезненным, а удар кулаком причинил бы невыносимую боль. И потом, заключил он про себя бесстрастно, как обычно, — «Потерявши голову, по волосам не плачут».

Его размышления прервал русский.

— Что все это значит? — спросил Яснович. — Кто эти дикари?

— Индейцы канахари, — ответил Ник, но это название ни о чем не говорило полковнику. — Охотники за головами, — пояснил он, усмехнувшись. Глаза полковника расширились.

— К тому же они очень злы на нас, — добавил Ник.

— Но не на нас же, — не выдержал русский. — Мы им ничего не сделали.

Коротко Ник рассказал Ясновичу о Колбене и его нападении и о том, каким образом им удалось освободиться.

— Но это же нечестно, — возмутился русский. — Мы же в этом не участвовали!

— Не думаю, чтобы они особо различали нас, — вежливо ответил Ник. — Но, похоже, что тот индеец их вождь. Подойди и скажи ему об этом.

— Объясни ему ты, Картер, — сказал русский. — Скажи, что он должен освободить нас. Это абсолютно нечестно.

— Они настоящие марксисты, полковник, — ответил Ник. — Мы все равны перед ними.

Русский нахмурился, а Ник оглянулся вокруг. Затевать потасовку было бессмысленно: это означало быстрый конец всем. Индейцев было бессчетное количество; их же была горстка, да еще в невыгодной позиции. Вождь приказал поставить Ника на середину и пальцем чиркнул поперек его горла — жест яснее некуда. Ник совсем не к месту вспомнил Хоука, его наставления.

«Используйте воображение, — говаривал он не раз. — Используйте воображение нарду со всем остальным, чем мы вас обеспечиваем.