– Спасибо, – сказал Ник и сунул бумажку в карман. Это, конечно, лучше, чем приехать в Лос-Анджелес без ничего.

Эрна его обняла, обдав стойким, вязким ароматом своих духов.

– Не забывай нас, слышишь?

– Да разве я смогу тебя когда-нибудь забыть? – сказал он, улыбнувшись.

Она застенчиво хихикнула:

– Ну, для этого не так уж много шансов.

Лен, как всегда, оказался стойким: они пожали друг другу руки.

– Ты вернешься, – сказал Лен со всезнающим видом.

– Может быть, когда-нибудь.

И вот теперь он действительно жалел, что отчаливает. Он же понятия не имел, что такое Лос-Анджелес. Там у него ни друзей, ни работы, только Синдра, но он даже не предупредил ее, что едет, вообразив, что сделает тем самым большой сюрприз.

Утром Кью Джи отсутствовал.

– Он не любит прощаться, – объяснила Эрна, пока они с Леном везли его в аэропорт. – Мы хотели тебя отправить Стильно, – сказала она, многозначительно ему подмигнув.

Припарковаться они не могли, поэтому высадили его у подъездной дорожки. Он схватил из багажника саквояж и стоял на тротуаре и махал им на прощание, когда они отъезжали и своем старом «шевроле», выкрашенном в два тона, с подре-монтированным передним бампером.

Когда они уехали, он почувствовал себя совсем одиноким. I [о это продолжалось всего мгновение.

Потом он подхватил саквояж, повернулся и целеустремленно направился в бюро регистрации пассажиров.

36

«Серая гончая» доставила Лорен в Нью-Йорк к полудню. Она помахала водителю на прощание, подняла чемодан и так и стояла посреди толчеи на автобусной станции.

К ней подошел какой-то человек, у которого словно не было шеи. От него несло дешевым кремом «После бритья», длинные сальные волосы свисали вдоль щек, в углу рта с потрескавшимися губами торчала сигарета.

– Привет, красотка, ищешь где бы остановиться?

Но она была не какой-нибудь наивной деревенской дурочкой, только что приехавшей в Нью-Йорк, и легкой добычей для любого проходимца.

– У меня есть место, благодарю вас, – ответила она, наградив его ледяным взглядом.

– Да я просто спросил. К сожалению, больше ничего не могу сделать для такой хорошенькой цыпочки.

Она поспешила прочь, и только для того, чтобы через несколько метров к ней пристал темнокожий, в грязном белом костюме, который заскользил за ней.

– Хочешь быть манекенщицей? – Спросил он, кривя рот. Она шла молча.

– Так ты не хочешь быть манекенщицей и зарабатывать много зелененьких? – спросил он, поравнявшись с ней.

Она не ответила.

– А на меня не хочешь?

Она остановилась, взглянула на него в упор и очень громко сказала:

– Отстань, или я позову полицейского, понял?

За автобусной станцией она увидела остановку такси и велела отвезти ее в отель «Барбизон для женщин».

– Вы там по скольку раз в день этим занимаетесь? – спросил шофер, нажав изо всех сил на акселератор. Сорвавшись с места, он пролетел всего в нескольких дюймах от других такси.

– Достаточно, – ответила она, глядя в окошко на грязные тротуары, толпы спешащих людей и рычащий транспорт.

Она была как во сне. Наконец-то она в Нью-Йорке, и свободна, и никому ничего не должна, только самой себе.

Комнату в «Барбизоне» она заказала еще в Филадельфии. Там же она накупила нью-йоркских газет и обвела кружком несколько предложений о работе, тогда же договорившись по телефону о встречах.

Обосновавшись в номере и разложив вещи, она решила прогуляться на Пятой авеню.