– Почему?

– Ее муж в больнице!

– Но он ведь выздоровеет, правда? – спросил невразумительно Ник.

– Да кто же это может знать заранее? Очевидно, она у его постели днюет и ночует.

Да, это все непостижимо странно. Судьба их неоднократно сводила и судьба же опять их хочет разлучить. Если он вообще представляет, что Лорен за человек, значит, надо понимать, что она не оставит Оливера, пока он болен.

– Есть предложения? – спросил Фредди.

– О чем?

– Насчет ведущей актрисы?

– Отдай роль Карлайл Мэнн. Она очень хочет ее сыграть.

– Не думаю, чтобы студия была в восторге, она слишком уже пригляделась зрителям, в ней нет новизны.

– Но, Господи, ей еще и тридцати нет. И она подходит на эту роль. Скажи: «Я хочу, чтобы она играла», – и дело с концом.

– Ты уверен в этом?

– Абсолютно уверен.

Он действительно этого хотел. Только с помощью Карлайл Мэнн он как-нибудь просуществует эти несколько месяцев. Потому что Лорен не приедет. В этом он тоже был уверен.

Оливер слабо улыбнулся:

– Кто-то должен был мне сказать, что я слишком много работаю.

– Тебе это говорили и постоянно, – ответила Лорен, поправляя ему постель.

– Говорили? – переспросил Оливер простодушно.

– Да, об этом я говорила тебе, и Хауэрд, и Пиа. Мы все говорили! Что такая безостановочная работа грозит очень серьезными неприятностями.

– Ну уж, не такими серьезными.

– Если поставили биостимулятор, значит, было серьезное. Вошла санитарка и опять принесла цветы. Палата и так напоминала цветочный магазин.

– Я приторможу, обещаю.

Лорен кивнула:

– Если ты хочешь быть со мной, сдержи обещание. Он протянул руку.

– Подойди ко мне, моя прекрасная, моя незаслуженно забытая жена.

Почему-то на глаза у нее навернулись слезы. Она чувствовала такое облегчение, что он не умер. Пиа говорила, что если бы дворецкий не задержался и не вошел в кабинет к Оливеру, когда ему стало плохо, то он бы не выжил.

«А пока твой муж был при смерти, ты Робертс, было в Лос-Анджелесе, в постели с Ником Эйнджелом. Есть чем чем гордиться, не правда ли?

Но разве я хотела, чтобы все так случилось?

Но это случилось, и радуйся, что он еще не умер».

Ведь каждый раз, когда она его обманывала, случалось что-нибудь плохое. Сначала та ложная беременность, а вот теперь это. Но это же знамение. Им с Ником не суждено быть вместе.

Оливер сжимал ее руку и беспомощно смотрел на нее.

– Я строю планы, – сказал он. – Мы с тобой поедем в Рим и Венецию. Мы вместе отправимся путешествовать. Не знаю, что бы я делал без тебя, любимая. Я бы пропал.

Да, он был ее мужем, и она любила его, но, если говорить откровенно, он больше был похож на отца, чем на мужа. Он ведь даже никогда не был с ней по-настоящему близок. А в последние четыре года между ними вообще не было никакой близости.

Оливеру было почти семьдесят. Ей тридцать. О Господи! Она в ловушке, и выхода нет и не предвидится.

– Не волнуйся, Оливер, – сказала она. – Я здесь. И всегда буду с тобой.

Позже в тот день она позвонила Нику.

– Я уже слышал, – сказал он.

– Я просто не знаю, что сказать.

– Ничего не надо говорить. Я все понимаю.

– Я сейчас не могу с ним говорить, пока он болен. Может быть, через несколько месяцев, когда ему станет лучше.

– Лорен, не надо ничего объяснять.