Бенджамин Браунинг слово сдержал. Ну ведь у него выбора не было, он не мог допустить, чтобы Арета Мэй всем рассказала, какой он извращенец и негодяй. Он дал ей пять тысяч долларов наличными, и она положила их в банк. Какой же это был прекрасный день!

Сначала она не собиралась говорить Синдре о деньгах – эти деньги про черный день. Но в то утро у нее было какое-то странное предчувствие, когда Синдра стала прощаться. Девчонка что-то задумала, потому она и сказала ей о деньгах. Она не хотела, чтобы дочь выкинула какую-нибудь глупость – например, бежать с Джоном Пирсоном. Девушка с наружностью Синдры может выбрать себе женишка гораздо лучше.

По пятницам Арета Мэй работала полдня. Потом, когда у Харлана кончались уроки, они гуляли по Главной улице и покупали мороженое. Оба они были так одиноки после смерти Льюка.

Она часто думала о Льюке, и сердце ее наполнялось печалью. Бедный Льюк… бедное дитя… ему не дали возможности побороться за жизнь.

Харлан стоял у школы, когда она пришла. Она хотела взять его за руку, но он вырвался.

– Ну, как ты, дитя? – спросила она и подумала при этом, какой он красивый мальчик.

– Не зови меня больше так, мама, – Харлан оглянулся, не слышал ли кто-нибудь из товарищей.

– Хочу купить тебе мороженое, – сказала Арета Мэй.

На сердце у Харлана было тяжело. И он не хотел мороженого, он хотел, чтобы Бог опять послал на землю Льюка. И может, Бог уговорит также Синдру и Ника остаться.

Бетти Харрис не удивилась.

– Я знала, что скоро ты навостришь лыжи, – сказала она, пригласив Ника в гостиную, – но все-таки я не ожидала, что это будет так скоро.

– Но мне здесь больше нечего делать, – объяснил он, шлепаясь на ее чрезмерно мягкую пышную кушетку. – Я должен удрать от своего старика как можно скорее, если не хочу кончить так, как он.

– А почему ты решил, что и с тобой может то же случиться? – спросила Бетти.

Потому что, если я останусь с ним, у меня в жизни не будет шанса.

– А ты воображаешь, что какие-то возможности тебя ожидают в Чикаго?

– А почему же нет? Это большой город.

– В больших городах творится много жестокого, – ответила она тихо, – а ты молод и красив. И, уверена, что получишь много предложений, однако не всегда таких, о которых мечтаешь.

– Я смогу о себе позаботиться, – сказал он обиженно.

– Я знаю, – она вздохнула, думая, как он уязвим, несмотря на мужественное и даже жесткое выражение лица. – Мне будет не хватать тебя, Ник. Замечательно это было – учить тебя, ты действительно талантливый парень. У тебя врожденная способность перевоплощаться в персонажа, которого игра-

ешь. – И она немного поколебалась, прежде чем наградить его высшей похвалой. – Иногда ты мне напоминаешь молодого Джеймса Дина.

Он засмеялся, слегка смутившись:

– Ну, не надо уж так меня хвалить, а то я, пожалуй, испугаюсь и никуда не поеду.

А Бетти Харрис смотрела на него очень серьезно.

– Если увидят, как ты играешь, если у тебя появятся такие возможности… Но нет, я не должна тебя настраивать, потому что актерское дело – это самая трудная профессия в мире. – Она опять вздохнула. – Ты знаешь, что большинство актеров большую часть жизни сидят без работы, да?

– Я должен попробовать, – сказал он, желая, чтобы она перестала нести эту дерьмовую чепуху.

Но она с мудрым видом кивнула:

– Да, ты прав.