– Миску чили для начала? Лучший чили во всем штате.

– Звучит неплохо, – отозвался Тень. – Где у вас уборная?

Бармен указал на дверь в углу бара. К двери были прикреплено чучело головы аллигатора. Толкнув дверь, Тень вошел в чистую и хорошо освещенную уборную. И все же в силу давней привычки сперва огляделся по сторонам («Помни, Тень, никогда не сумеешь дать сдачи, когда ссышь», – сказал Ло'кий, ловкий и хитрый, как всегда). Он выбрал писсуар слева. Потом расстегнул ширинку и с огромным облегчением пустил долгую струю. Неспешно стал читать пожелтевшую вырезку из газеты, вставленную в рамку и повешенную на уровне глаз. Ниже текста имелась фотография Джека и двух аллигаторов.

От писсуара справа от него послышалось вежливое «хм», а ведь Тень не слышал, чтобы кто‑то входил.

Стоя мужик в светлом костюме казался крупнее, чем когда сидел рядом с Тенью в самолете. Ростом он был почти с Тень, а ведь тот считался здоровяком. Смотрел бородач прямо перед собой. Закончив и стряхнув последние капли, он застегнул ширинку.

Потом ухмыльнулся, будто лис, слизывающий с колючей проволоки дерьмо.

– Ну как? – поинтересовался мистер Среда. – У тебя ведь было время подумать, Тень. Тебе нужна работа?

ОДНАЖДЫ В АМЕРИКЕ

Лос‑Анджелес, 11:26

В темно‑красной комнате, где стены цветом напоминают сырую печенку, стоит статная женщина, карикатурно облаченная в слишком тесные шелковые трусы и завязанную узлом над ними желтую блузку, утягивающую и приподнимающую грудь. Ее темные волосы также подняты и заколоты в узел на макушке. Подле нее – невысокий мужчина в футболке оливкового цвета и дорогих светлых джинсах. В правой руке он держит бумажник и сотовый телефон «нокия» с красно‑бело‑синими кнопками.

В красной комнате – кровать с белыми атласными простынями и покрывалом цвета бычьей крови. В изножий кровати – деревянный столик с маленькой статуэткой женщины с невероятно широкими бедрами и подсвечник.

Женщина протягивает мужчине красную свечку.

– Вот, – говорит она, – зажги.

– Я?

– Да, – отвечает она. – Если ты меня хочешь.

– Мне бы следовало заплатить тебе, чтобы ты отсосала мне в машине.

– Может быть. Но разве ты меня не хочешь?

Ее рука скользит по телу вверх от бедра к груди, словно демонстрирует новый продукт.

Лампа в углу накрыта красным шелковым платком, и потому все в комнате окрашено в красные тона.

Взгляд у мужчины голодный, и потому он забирает у женщины свечу и вставляет ее в подсвечник.

– У тебя есть зажигалка?

Женщина протягивает ему коробок спичек. Мужчина чиркает, поджигает фитиль. Огонек мигает, потом свеча начинает гореть ровным пламенем, создавая иллюзию, будто движется – сплошь бедра и груди – безликая статуя подле нее.

– Положи деньги под статую.

– Пятьдесят баксов.

– Да.

– А теперь давай, люби меня.

Он расстегивает джинсы, стаскивает через голову оливковую футболку. Коричневыми темными пальцами она разминает его белые плечи; потом переворачивает его и начинает ласкать руками, пальцами, языком.

Ему кажется, будто свет в комнате потускнел и единственное освещение исходит от свечи, которая горит ярким пламенем.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

– Билкис, – отвечает она, поднимая голову. – Через «ки».

– Как?

– Не важно.

– Дай я тебя трахну, – задыхается он. – Я должен тебя трахнуть.