– М‑м‑м. Спасибо, малыш.

– Не за что, дорогой. – По ее лицу мелькнула призрачная улыбка. – Мы выпили, расчувствовались во хмелю. Так мило. Мы валяли дурака. Я напилась. А он нет. Ему ведь надо было садиться за руль. Как раз, когда мы ехали домой, я объявила, что собираюсь сделать ему минет на прощание, в последний раз и с чувством, а потом расстегнула ему ширинку и так и сделала.

– Большая ошибка.

– И не говори. Я задела плечом рычаг переключения передач, а потом Робби попытался оттолкнуть меня в сторону, чтобы переключить передачу и совладать с машиной, нас занесло. Раздался громкий скрежет, я еще помню, как мир вокруг закачался и завертелся, и я подумала: «Я сейчас умру». Знаешь, совсем хладнокровно. Я это помню. Было вовсе не страшно. А потом я больше ничего не помню.

Запахло паленой пластмассой. Тень сообразил: все дело в сигарете, она догорела до фильтра. А Лора как будто и не заметила.

– Что ты тут делаешь, Лора?

– Разве жена не может прийти повидать своего мужа?

– Ты мертва. Я был на твоих похоронах сегодня днем.

– Да. – Замолчав, она уставилась в никуда. Тень встал и, подойдя к кровати, вынул из ее пальцев тлеющий окурок, который бросил за окно.

– Ну?

Она поискала взглядом его глаза.

– Я знаю немногим больше, чем когда была жива. Но для того, что я знаю теперь и не знала прежде, я и слов найти не могу.

– Обычно умершие остаются в своих могилах, – сказал Тень.

– Правда? Действительно остаются, щенок? Я тоже раньше так думала. А теперь вовсе в этом не уверена.

Поднявшись с кровати, она подошла к окну. Ее лицо в свете вывески мотеля было как никогда красивым. Лицо женщины, ради которой он сел в тюрьму.

Сердце у него в груди болело так, словно кто‑то с силой сжал его в кулаке.

– Лора?..

Она не обернулась.

– Ты впутался в дурные дела, Тень, очень дурные. И ты все завалишь, если кто‑то не станет прикрывать тебе спину. Да, спасибо за подарок.

– Какой подарок?

Из кармана блузки она двумя пальцами достала золотую монету, что он бросил в ее могилу днем. Местами на блестящем металле еще держалась налипшая земля.

– Я, наверное, подвешу ее на цепочку. Это было очень мило с твоей стороны.

– Не за что.

Тут она повернулась и уставилась на него, словно ее глаза и видели его, и смотрели сквозь него одновременно.

– Думаю, есть кое‑что в нашем браке, что еще придется улаживать.

– Милая, – сказал он, – ты мертва.

– Это, по всей видимости, одна из проблем. – Она помедлила. – О'кей. Я сейчас уйду. Так будет лучше.

Легко и совершенно естественно она положила руки на плечи Тени и, привстав на цыпочки, поцеловала его на прощание, как всегда целовала при жизни.

Он неловко пригнулся поцеловать ее в щеку, но в последний момент она, повернув голову, прижалась губами к его губам. Дыхание ее смутно пахло нафталином.

Язык Лоры скользнул Тени в рот. Он был сухим и холодным и отдавал сигаретами и желчью. Если у Тени и оставались сомнения в том, мертва его жена или нет, теперь с ними было покончено.

Он отстранился.

– Я люблю тебя, – сказала она просто. – Я стану оберегать тебя.

Она прошла к двери номера. От ее поцелуя во рту Тени остался странный привкус.

– Поспи, щенок, – сказала она. – И постарайся не впутываться в неприятности.

Лора открыла дверь в коридор.