В общем, Элмер Волф не имел к убийствам девушек ни малейшего отношения, но нетрудно представить, сколько душевных сил отняло у него выдвинутое защитниками Дюранта подозрение в его адрес!

Разного рода инсинуации в печати, направленные в адрес Волфа и пастора Гибсона, достигли такого градуса неприличия, что 19 апреля начальник полиции Кроули был вынужден даже сделать специальное разъяснение, в котором прямо сообщил, что упомянутые лица не рассматриваются в качестве подозреваемых. Невозможность совершения ими какого-либо из двух убийств прихожанок была совершенно для полиции очевидна. В этой связи можно сказать, что времяпрепровождение пастора Гибсона 12–13 апреля также было установлено с точностью до минуты и на его удачу он почти всё время оставался в обществе людей, подтверждавших его alibi. И даже выйдя из дома общинного старосты Фогеля незадолго до полуночи 12 апреля пастор отправился не домой, а в дом другого прихожанина (по фамилии Мур), что также было подтверждено свидетелями.

^{Бланш Ламонт}

В те же самые апрельские дни распускались и иные любопытные слухи, явно призванные дезавуировать результаты полицейского расследования или посеять сомнения в его полноте. В частности, со ссылкой на некие неизвестные свидетельства сообщалось, будто на верхней части колокольни были найдены следы, оставленные обувью Бланш Ламонт. Из чего делался вывод, будто девушка поднялась на колокольню самостоятельно.

На самом деле таких следов не существовало и начальник полиции Кроули в своём заявлении 19 апреля, упомянутом немногим выше, прямо об этом сказал. На колокольне было пыльно, но не настолько, чтобы в пыли отпечатывались следы обуви.

Зато существовали следы иного рода. Речь идёт о волосах. При тщательном осмотре одежды Бланш Ламонт на правом рукаве платья и в области лифа были обнаружены различные волосы, явно несхожие друг с другом. Их передали на исследование доктору Сэмюэлсу (Samuels), врачу из службы коронера. Тот установил, что 8 волос длиной 7 дюймов (~17,5 см.) являются конскими, несколько других волос принадлежали самой Бланш, а вот 10 других принадлежали, по всей видимости, мужчине. На это указывала их небольшая длина — менее 3 см. — женщины в те времена отпускали волосы много длиннее. Сэмюэлс установил, что эти волосы не подвергались окрашиванию, что подкрепляло предположение о происхождении их от мужчины.

Вопрос о цвете волос представлял некоторую сложность, поскольку единичный волос [или несколько таковых] не всегда передаёт истинный цвет волосяного покрова. Сэмюэлс пытался решить эту проблему, наблюдая за изменением цвета волос в свете сильной лампы, пропущенном через различные светофильтры. Никакого однозначного вывода врач так и не сделал, он лишь посчитал, что волосы не могли происходить от брюнета или блондина. Человек этот должен был иметь шевелюру промежуточного цвета — каштановую или рыжую. Теодор Дюрант, напомним, был рыжим.

Волосы, которые исследовал Сэмюэлс, имели луковицы, что указывало на две возможные причины их происхождения — они либо были вырваны в процессе борьбы, либо выпали сами из-за какого-то заболевания и в дальнейшем были перенесены на одежду Ламонт. Сэмюэлс добился разрешения осмотреть Дюранта, дабы обнаружить в волосяном покрове его головы участок, из которого были вырваны волосы, либо вынести суждение о наличии специфического заболевания волос, однако в попытке своей не преуспел. Врач не нашёл у подозреваемого ни заболевания, ни следов вырывания волос… в общем, интересная зацепка, связанная с найденными на одежде жертвы волосами, следствию ничем не помогла.

С 16 апреля к находившемуся в тюремной камере Дюранту началось настоящее паломничество самых разных посетителей.