И задуманное он реализовал практически идеально. Вы только вдумайтесь на секундочку – он отправил на таможенный досмотр кофр, в котором лежал труп его жены! Как он чувствовал себя в те минуты, когда чиновник предлагал ему открыть багаж?… забилось ли его сердце чаще?… вспотел ли его лоб?… о чём, вообще, он думал в те минуты?… сожалел ли о содеянном?… может быть, мысленно молился?… нормальному человеку вряд ли по силам уместить в своей голове чудовищность тех минут. Для описания этой сцены нужен писатель с талантом Достоевского, не меньше!

Но мы можем не сомневаться в том, что успешная реализация плана по завладению деньгами Агнес Тафверсон и её последующего умерщвления вскружил Подержаю голову. В какой-то момент он, по-видимому, всерьёз уверовал в собственную исключительность и недосягаемость для закона. Иначе трудно объяснить, почему он не использовал имевшуюся у него фору до начала лета 1934 года – то есть практически полгода! – для приобретения документов на чужие имя и фамилию. Нам известно, что деньги Агнес Тафверсон так и не были найдены и практически нет сомнений в том, что Подержаю удалось ими завладеть, а значит, расходы по приобретению надёжных документов не являлись для него серьёзной проблемой.

То, что Иван Подержай путешествовал по странам Европы под своим именем, свидетельствует о его полной уверенности в том, что он провернул убийство второй жены без сучка, без задоринки. Но, как показал ход последующих событий, преступник оказался слишком самонадеян!

Безусловный интерес представляет ответ на вопрос о возможной осведомлённости Сюзан Ферран о незавидной судьбе Агнес Тафверсон. Неужели она, надевая нижнее шёлковое бельё убитой женщины, не задумывалась о том, что и как случилось с женщиной, надевавшей его ранее?! Ферран в этой истории может показаться кому-то ещё одной жертвой Подержая, эдакой простушкой, сделавшейся объектом подлых манипуляций мужа. Но почему-то в это верится мало. У нас слишком мало сведений об этой женщине для того, чтобы составить сколько-нибудь полное представление о её интеллекте и характере, но существует одно весомое соображение, заставляющее усомниться в наивности и простодушии Ферран. Обычный человек – то есть такой, который в своей жизни мало сталкивается с криминалитетом либо не сталкивается вообще – на месте жены Подержая оказался бы после задержания смущён, дезориентирован и сбит с толку чудовищностью обвинений полиции. Наручники, строгий допрос под запись в протоколе и последующее помещение под стражу стали бы для такого человека тяжёлым потрясением.

А вот Сюзан Ферран такого потрясения как будто бы не испытала. Она деятельно поддерживала своего мужа и успешно отбивала все попытки венских полицейских вести с нею психологическую игру. Очень показательно то, что она обвинила Агнес Тафверсон в нечестной игре, что выглядит верхом цинизма. Она ведь не была знакома с пропавшей женщиной, а потому подобное обвинение совершенно неуместно и недопустимо! Ферран могла высказаться иначе – аккуратнее и, если угодно, двусмысленнее. Например, она могла бы предположить, что Агнес Тафверсон стала жертвой преступления, никак не связанного с Иваном Подержаем… просто так совпало! Совпадения случаются же, не так ли?

Но – нет! Тонкий политес, подтексты и намёки – это явно не конёк медсестры.

Полицейский опыт учит, что разного рода «романтические» мошенники, то есть такие, кто завязывают интимные отношения с женщиной с целью её последующей эксплуатации или даже убийства, нередко действуют в паре с женщинами.