|
Под распахнутым зонтом. Хорошо на даче летом – птички щебечут, листва шелестит, ветерок задувает, волнушка о сваи плещет, вода отблескивает мелкой рябью. Сзади на раскладных стульчиках полукружком, сидит, прея на солнышке, дюжина молодцов в черных пиджаках. Эти без удочек и смотрят в разные стороны по секторам, наверное, за природой наблюдают. И дальше, на деревьях и в земле по самые глаза, еще их коллеги, «орнитологи» и «ботаники» притаились.
Отчаянно дёргаются поплавки, дугою гнётся удилище – что не заброс, то улов! Хороша рыбка, одна к одной! Сидят рыбачки, удят рыбку. Один – любому в стране известен, хоть фас, хоть в профиль, хоть с удочкой, хоть за штурвалом истребителя, хоть в обнимку с народом… Другой – никакой из себя, глазу зацепиться не за что, без фамилии, без имени, без звания и места работы. Никто. Просто – Посредник. Прыгают поплавки, светит солнышко, взблёскивает чешуей выдернутая из воды рыба. – У меня к вам дело… Ну да, без дела сюда не приглашают. Посредник слегка повернул голову. Собеседник понял, кивком подозвал одного из молодцов. – Нам нужно поговорить спокойно, убери своих ребят подальше. – Но… Второй рыбак поднял руки, позволив себя тщательно ощупать и проверить металлодетекторами и определителями взрывчатки. – Чисто. Как будто человека голыми руками убить нельзя. Или вот этим удилищем… Или щепой от доски настила… Хоть будь ты Первым. Он хоть и Первый, но… простой смертный. Молодцы встали, дружно отошли на пятьдесят шагов. – Я сказал – всех убери! – недовольно пробурчал «рыбачок», крутнув вкруговую пальцем. В ближайших кустах что-то зашевелилось и отползло. И с деревьев упало. Поплавки замерли недвижимо, словно вбитые в асфальт гвозди. Тишина, покой, запахи разнотравья. – Наш… ваш человек в Белом доме. Он прервал связь. Нужно разобраться, понять, что произошло, восстановить канал. Кивок. – Это очень ценный для нас человек. Сверхценный. Сможете? Кивок. – Вам нужна какая-то помощь? – Нет. – Но может быть прикрытие нашей резидентуры? – Нет, спасибо. В регламентах нашей организации не предусмотрены контакты с иными службами. Мы справимся сами. – Надеюсь, вы сможете донести до вышестоящего начальства? – Я не имею контактов с вышестоящими командирами, только со своим Куратором, но через него вся информация будет донесена в полном объеме. Я могу быть свободен? И всё?.. А как же вздохи-ахи, заверения в преданности, сетования на жизнь и объективные трудности, выклянчивание дополнительных бюджетов, льгот и званий? Как-то это всё непонятно и не укладывается в привычные рамки. Но, с другой стороны, кто что теряет? Даже если они попадутся, можно будет откреститься от них и никто никогда ничего не докажет, потому что никто про этих людей ничего не знает. Только он – их Верховный. – Да, вы свободны. Один из рыбаков встал и зашагал прочь. Другой глянул на поплавок, который в ту же секунду отчаянно задёргался и ловко подсекая и выводя, потянул из воды здоровенного хариуса, которые в этом озере отродясь не водились. Прыгают поплавки, бьется в садках рыба, щебечут птички… Нет, все-таки хорошо летом на даче. На «Ближней».
– Здравствуй, Резидент. – Здравствуй, Куратор. – По мою душу? – По твою. – Куда на этот раз? – Тут недалеко, «за угол» смотаться. «За угол», значит, через океан, куда «тушки» летают. |
