Он тщательно изучил поместье Джулиуса Шиффрина. И установил, что на территории поместья не живет никто из прислуги, и охранника тоже нет.

Изучил он и распорядок дня Шиффрина.

В субботу вечером последний отправлялся поужинать и сыграть в карты в «Бэджер Глен кантри клаб». Раннее воскресное утро господин Шиффрин проводил в обществе некой Гленды Рэй Мэттсон в ее доме.

Иными словами, с 19.05 субботнего вечера до 02.00 утра воскресенья он находился вне дома. Каждые два часа обстановку вокруг его поместья проверял патрульный автомобиль — методом простого объезда на машине по периметру.

Литтел выяснил местоположение сейфов и схему расположения системы сигнализации. Для этого он опросил семнадцать различных служб. Он представлялся лейтенантом полицейского управления Милуоки, подтверждая личность поддельными документами, купленными у фальсификатора документов, которого он арестовал много лет назад.

Всякий раз при этом он был в гриме и при фальшивой растительности на лице.

В доме находились два сейфа, обшитые стальными пластинами. Каждый из сейфов весил по сорок пять кило. И он тщательно запомнил их точное местоположение.

И вот — последние приготовления.

Осторожно снять комнату в мотеле на въезде в Белуа.

Вырезать из газеты статью о принадлежащей Шиффрину коллекции картин и бросить на месте ограбления.

Литтел глубоко вздохнул и быстро осушил три порции виски. Нервы, повибрировав еще немного, почти унялись.

Он посмотрелся в зеркало в ванной комнате. Последний взгляд — для смелости…

Луну закрыли низкие облака. Литтел подъехал к поместью и остановился в полумиле от него.

Было 23.47. На все про все у него был час тринадцать минут.

Патрульный автомобиль полиции штата обогнал его машину и укатил дальше к югу. Как раз вовремя: стандартный объезд территории в 23.45.

Литтел резко свернул с тротуара. Шины заскользили по утрамбованной грязи. Он включил ближний свет и заскользил вниз с холма.

Постепенно склон выровнялся. Литтел покрутился на месте, слегка сдавая назад, чтобы стереть отпечатки шин.

Полянка, на которой он очутился, была окружена деревьями — с дороги его машину видно не будет.

Он вырубил фары и схватил спортивную сумку. На холме, в западном направлении, мелькали огни дома — слабый, но хорошо указывающий направление свет.

Он побрел на свет. Сухая листва не позволяла ему оставлять следы на вязкой земле. Каждые несколько секунд свет усиливался.

Литтел подошел к выездной дороге, рядом с которой располагался навес для автомобиля. «Эльдорадо-брогэма» Шиффрина под навесом не было.

Тогда новоиспеченный вор подбежал к окну библиотеки. Изнутри тускло светила лампа — этого ему было достаточно.

Достав инструменты, он обрезал два провода, прикрепленные к ливнестоку. Затрещал и погас дуговой фонарь возле дома. Он увидел провод сигнализации, обрамлявший оконную раму — в аккурат между двумя толстенными стеклами.

Литтел очертил на стекле окружность.

Отрезал кусочки магнитной ленты и приклеил их к внешней стороне стекла — так, что получился почти идеальный круг.

Ноги отчаянно болели. От стекавшего по лицу холодного пота стали саднить порезы, оставшиеся после бритья.

Он прошелся магнитом над пленкой. И внутри очертания прорезал стеклорезом круг.

Стекло и впрямь было ТОЛСТЫМ — чтобы проделать в нем паз, ему пришлось упереться обеими руками и навалиться всем своим весом.

Сигнализация не сработала. Свет не включился.

Он выдавил круглые отверстия в стекле. Никаких сирен не заревело; в общем и целом никакого шума, который мог быть услышан на дальнем расстоянии.

Ладони его горели.