– Нет, конечно, я помнила, но не чувствами, а головой, понимаешь? А голове я в то время не очень доверяла.

Я улыбнулась. Эйко тоже улыбнулась, пробормотав «ну и дела».

– Этот человек – писатель. После смерти Маю он начал путешествовать. Единственное, что я о нем твердо помнила, что он все время в отъезде. Его почти никогда не было рядом. Я понимала, что он – бывший жених моей сестры, но сердцем этого не чувствовала, – еще раз попыталась объяснить я.

Эйко, продолжая улыбаться, сказала:

– Может, ты специально про это забыла? Скажи честно, разве он не нравился тебе с самого начала?

– Если честно, то это единственное, чего я так и не вспомнила до сих пор.

– Ты не помнишь, любила ты его или нет?

– Скорее… Скорее, я просто не помню, что думала о нем и о его поездках до того, как потеряла память. Это неразгаданная загадка.

– Слушай, а вот обычные люди, как тебе кажется, они могут с точностью до минуты или там до часа вспомнить, когда и за что они кого-то полюбили? – спросила Эйко.

Я проигнорировала ее вопрос.

– … из своих путешествий он писал мне письма. И чем дальше, тем больше эти письма становились похожи на любовные послания. Все это было как-то очень подозрительно, я просто не понимала, что происходит.

– А что такого? Это же так романтично – любовные послания…

– Ага, только та я, которой он писал, не имела никакого отношения ко мне настоящей. Понимаешь?

– Все мужчины такие, – сказала Эйко совсем так же, как говорила и раньше, и только в этот момент я наконец-то поняла, как соскучилась по ней и по нашей давней дружбе и как важна для меня эта встреча.

Я словно на мгновение слилась с ней. Уловила биение ее живого, горячего сердца, в котором никогда не было ни тени сомнения, ни капли страха перед реальностью.

И тут же вслед за этим ощущением пришли воспоминания. Моя Эйко. Только теперь я почувствовала, как люблю ее. Всегда любила.

– В любом случае я так и не знаю, писала ли я ему в ответ, и если да, то о чем.

– Ну хорошо. И что с ним теперь?

– В последний раз мы встретились за три дня до того, как он уехал в Китай. Он не сказал, когда вернется.

– А письма?

– Письма приходят, но в них ничего личного, так – путевые заметки.

– А в Японию он не собирается возвращаться?

– Собирается. У него скоро книжка должна выйти, так что он приедет. Но максимум на два – три дня. В прошлый раз он провел здесь месяц – путешествовал по Японии. В один из дней позвонил к нам домой и узнал о том, что со мной приключилось. Он был просто в шоке. Мы встретились с ним в тот же день…

– А дальше у вас все получилось само собой.

– Думаю, для него это стало полной неожиданностью.

– А для тебя нет, что ли? – улыбнулась Эйко. – Неужели я все-таки права, а? Ты его любила с самого начала, но переживала из-за Маю, страдала, пыталась забыть свои чувства. Так что потеря памяти – это как бы защитная реакция.

– Не знаю. Если я его и полюбила, то только после смерти Маю. Не раньше. До этого он меня не сильно интересовал.

Эйко потрепала меня по плечу.

– Ладно. Думай, как тебе удобно. Но ты иногда такая щепетильная, просто ужас. – Она улыбнулась.

Эйко допила третью кружку пива. Она разрумянилась и была очень красивой. И лицо, и голос, и речь – все гармонично сочеталось в ней. Она была одновременно и автором, и произведением искусства – уникального искусства «быть Эйко».

Когда я проснулась в то утро, первой моей мыслью было «Вот это да! Вот это круто!».