— Никаких четких отпечатков, — пробормотал Теез, дактилоскопист из двадцать третьего участка. — Поверхности либо слишком грубые, либо слишком жирные. Некоторые поверхности выглядят так, будто их никогда не вытирали. Не могу найти ни одного стоящего отпечатка.

Декок осторожно потер лодыжки и очень удивился, не ощутив боли. Он страдал от адских болей в ногах. Напряженная работа только ухудшала его состояние. Декок давно заметил, что боль усиливается, когда он делает неверный шаг или отчаивается найти ответ. Фледдер через комнату следил за ним — он легонько и с облегчением вздохнул, когда понял, что в этот раз ноги Декока не болят.

Инспектор встал и повернулся к Фледдеру.

— Когда тут закончат, — сказал он, указывая на Тееза, — опечатай все. Если бригада появится, они будут знать, что им делать. Если нет, они смогут найти нас. Если честно, я полагаю, что эта бригада так же неуловима, как и люди, которые должны были увезти гусей.

Фледдер пожал плечами. Он твердо решил не брать на себя ответственность за работу бригады из пригорода или отсутствие оной.

— Ладно, — сказал он, — я догадался захватить из машины ленту и печать.

Декок кивнул и большим пальцем показал через плечо.

— Я начну по соседству, — сказал он. Инспектор дружески кивнул на прощание эксперту и вышел.

Декок осторожно, ступенька за ступенькой, спустился по темной лестнице. Он слышал, как возятся в углах сарая крысы. Старина Виллем, цинично подумал он, действительно нуждался в стрихнине.

Инспектор вышел через широкие двери. Под бледным лунным светом стоящие машины отбрасывали длинные тени. Все окна особняка были до сих пор освещены.

Внезапно послышался шепот.

— Ш-ш-ш… Ш-ш-ш…

Мгновенной реакцией Декока было согнуться в три погибели. Затем он устремил взгляд в направлении звука.

Из тени, отбрасываемой большой «вольво», показалась хрупкая фигурка.

— Тише… Я Пенни… помните? Я здесь со своими двумя братьями.

Декок со вздохом выпрямился и облегченно рассмеялся:

— Пенни Миллер?

Девочка кивнула:

— Да, это я. Мою маму зовут Ирмгард, и если тетя Изольда умрет, мы получим в наследство много денег.

— Это здорово.

Девочка сурово взглянула на него:

— Вы инспектор Декок, офицер полиции. Я о вас читала… про убийства и всякое разное… и я хочу вам помочь.

Она подошла поближе. На ней было длинное пальто, надетое на пижаму, на ногах слишком большие для нее тапочки. Декок взглянул на ее ноги.

— Мамины, — пояснила она.

В глазах Декока засветилось беспокойство.

— И давно ты тут ждешь?

Она поплотнее завернулась в пальто:

— Полчаса, наверное. Я видела, как ушли остальные, — и носилки унесли. Мне очень жалко дядю Виллема. Мне он нравился, он был очень милым. Всегда был готов с нами поиграть. Когда мы сюда приезжали на летние каникулы, он всегда хорошо относился ко мне и моим братьям.

Декок кивнул:

— Почему ты не осталась с остальными в гостиной?

Она решительно потрясла головой:

— Потому что… при них… я бы не посмела это сказать.

— Что?

Она сделала жест, одновременно детский и вполне взрослый для такой маленькой девочки.

— Я знаю, кто это сделал.

Декок наклонился к ней ближе и заговорил тише:

— Ты уверена, что знаешь?

Она решительно кивнула:

— Да. Дядя Исаак… я видела, как он вышел из дома с палкой и…

Несмотря на расслабленную позу, Декок чувствовал напряжение.