И только теперь заметил, что они в машине не одни.

Заметил, что на заднем сиденье сидит еще один человек – загорелый почти до черноты, с узким дубленым лицом, с волчьим кривым оскалом. Человек в дорогом черном костюме, совсем не подходящем ни к волчьему оскалу, ни к жесткому загару, приобретенному явно не на средиземноморских пляжах.

– Этот человек, что ли? – спросил сержант у человека со шрамом.

– Этот, этот.

– И чего ему надо?

– А он тебе сейчас сам все скажет. Что мы с тобой будем в испорченный телефон играть.

И действительно, загорелый мужик сверкнул в полутьме салона белками глаз и заговорил:

– Что случилось ночью на Литейном мосту?

Голос у незнакомца был странный – какой-то резкий, как будто механический. Соловьеву пришла в голову странная мысль. Он подумал, что, если бы вдруг заговорил его табельный пистолет, голос у него был бы такой же. И еще у незнакомца был заметный акцент.

– На Литейном? – удивленно переспросил сержант.

– Да-да, на Литейном, – раздраженно процедил человек со шрамом. – Что переспрашиваешь? Плохо слышишь, что ли?

– Он хорошо слышит, – перебил его человек с заднего сиденья, – он просто нервничает.

– Чтобы мент нервничал? – усмехнулся человек со шрамом. – Это что-то новенькое.

– Итак, что же случилось на Литейном мосту?

– Да ничего не случилось, – удивленно ответил Соловьев. – Вызов поступил, якобы там женщина в воду бросилась, мы с Витей… с сержантом Бондаренко близко находились, поэтому и поехали на вызов. Только он не подтвердился…

– Что значит – не подтвердился?

– Да там девчонка стояла странная какая-то, она и сказала, что женщина в воду прыгнула. А мужик, рыболов, который тут же стоял, никого не видел…

– Ты сказал – девчонка странная? – быстро переспросил загорелый незнакомец. – Чем же она такая странная?

– Она черномазая, – нехотя ответил сержант и опасливо взглянул на незнакомца – не примет ли он эти слова на свой счет. Но тот не был негром или мулатом, просто очень загорелый. Видно, много лет провел где-нибудь в жарких странах.

– Черномазая? – переспросил тот. – Из Средней Азии, что ли? Из Узбекистана?

– Да нет – совсем черномазая! Негритянка, что ли, или эта… как ее… мулатка!

– Вот как. – загорелый на мгновение прикрыл глаза. – Интересно… а вы у нее фамилию спросили?

– А как же! Порядок мы знаем! Фамилия у нее самая обыкновенная, Иванова… прикиньте – негритянка Иванова!

Сержант тоненько хихикнул, и собственный смех показался ему жалким и ненатуральным, как будто он заискивает перед этим загорелым хмырем.

– Да, очень смешно, – проговорил тот, но даже не улыбнулся. – А имя? Имя у нее было тоже самое обыкновенное?

– Имя Витя… сержант Бондаренко не спросил, – с сожалением проговорил сержант, – он у нее документы попросил, но документов у нее при себе не было.

– Жаль. И ничего больше про нее не спросили?

– Нет, еще она сказала, где работает – в ресторане… как же это… Зим-бези…

– «Замбези»? – уточнил загорелый.

– Вот-вот, точно, «Замбези». Так она и сказала.

– Понятно… Так почему вы ей не поверили? Почему не поверили, что она видела самоубийство?

– Так я же говорю – тот старик, рыболов, никого не видел, а он шел ей навстречу, так что как раз должен был видеть самоубийцу, если она была… и вообще…

– Вообще – не хотелось на себя вешать лишнее дело? – уточнил загорелый тип.