Герольт ответил ему робкой, но радостной улыбкой:
— Мы горды тем, что вы высоко оценили наше умение хранить тайну, beau sire. — Герольт использовал обращение, которым удостаивались тамплиеры высокого ранга. — Мы очень рады видеть вас в добром здравии.
— Ладно уж, — буркнул капитан. — Садитесь же на коней, господа. Мы отправляемся в Париж. Но первое, что вам придется мне объяснить, это присутствие дам в вашей карете.
— Охотно объясним, beau sire, — сказал Мак-Айвор. — И лучше всего это сделает Морис.
В сопровождении эскорта тамплиеров хранители Грааля и сестры Гранвиль выехали на парижский тракт. Спустя час они уже приближались к мощной стене с боевыми башнями, которую король Филипп Август приказал возвести вокруг Парижа.
Когда Герольт увидел колокольни, копьями пронзавшие зимнее небо — кафедральный собор Нотр-Дам на речном острове Сите превосходил все храмы красотой и размерами, — глаза его увлажнились.
При въезде в городские ворота хранители Грааля увидели двух мужчин, которые внимательно вглядывались в лица прохожих. При виде вооруженных тамплиеров они тут же скрылись.
— Похоже, мы сварили для них слишком соленый суп, — самодовольно произнес Морис. — И хлебать его им придется очень долго.
— И все же нам придется быть начеку до последнего момента, — осадил его Герольт. — Возможно, в отчаянии они решатся на что-нибудь совсем уж необычное.
— Пусть решаются. Я бы этому только порадовался, — проворчал Мак-Айвор. — Мы просто порежем их на куски, и у дьявола станет на пару десятков слуг меньше.
Всадники Рауля де Лианкура ехали по оживленным улицам Парижа. Процессия перебралась на правый берег Сены без происшествий и оказалась у крепости. Это был настоящий город в городе. Высокие стены окружали половину квартала с многочисленными строениями, среди которых резко выделялся угловатый замок тамплиеров с четырьмя башнями.
— А это, похоже, та самая банда, которой так и не удалось нас схватить, — прошептал Тарик. При этом он украдкой показал на толпу из пятнадцати-двадцати человек в одинаковых темно-серых плащах. Эти люди стояли возле дороги и делали вид, будто интересуются горячей снедью, которую продавал со своей повозки уличный торговец.
Одного из них Герольт и его спутники тут же узнали по заячьей губе. Это был Уракиб — предводитель искарисов, которые в Акконе напали на рыцарей возле недостроенной церкви Иосифа Аримафейского. Тогда искарисы хотели помешать тамплиерам войти в церковь и пробраться в подземное святилище к аббату Виллару.
Рядом с Уракибом стоял рослый искарис с безупречно красивым лицом. Лучший в мире скульптор или художник не смог бы создать образ такой красоты.
Герольт никогда не встречал этого человека, но юноше было достаточно одного взгляда, чтобы понять: под этой маской скрывается бездонное зло. Высокий красавец, взглядом проводивший хранителей Грааля, был не кто иной, как Зейд — опаснейший из слуг дьявола, главарь искарисов, о котором рассказывал аббат Виллар.
Уракиб что-то прошептал Зейду и взял его за руку — так, будто хотел удержать его от необдуманного поступка. Но тот резким движением сбросил руку подчиненного.
Герольт не уклонился от колючего, преисполненного ненависти взгляда и ответил на него безмолвным презрением. Рука его при этом лежала на рукоятке меча. Спутники Герольта сделали то же самое — Зейд и его люди должны были знать, что ждет их в случае нападения.
Но мгновение, когда предводитель искарисов еще имел возможность напасть на врагов, тут же миновало. Ворота замка уже открывались. Выражение бессильной ярости на лице Зейда и его сжатые кулаки означали одно: предводитель понял, что у него нет ни малейшей возможности заполучить Святой Грааль. |