Спеликон спросил, моей ли рукой написан этот документ, и лишь затем продолжил:

— Есть расхождения между записью беседы, сделанной тобою по её ходу, и версией, которую ты позже изложил в дневнике.

— Да. Я же так не умею. — Я кивнул на Роту. — Я не знаю скорописи, поэтому записывал только существенное для исследования, которое проводил Ороло.

— Какого исследования? — спросил Спеликон.

Мне казалось, что это очевидно, но я всё равно объяснил:

— Исследования политического климата в экстрамуросе — часть рутинной подготовки к аперту.

— Спасибо. Таких расхождений несколько, но я хотел бы привлечь твоё внимание к одному, в конце беседы с Кином, касательно технических характеристик спилекапторов.

От неожиданности у меня отшибло всякую способность соображать.

— Э... я смутно помню, что о чём-то таком говорили.

— Твоя память была куда лучше, когда ты писал вот это. — Спеликон перегнулся через Ротино плечо и взял мой дневник. — Согласно твоей записи, мастер Кин сказал, цитирую: «Флек ничего не заспилил». Теперь твои воспоминания прояснились?

— Да. Днём раньше, перед провенером, мы отправили мастера Флека к ита, чтобы те проводили его в северный неф. Флек хотел снять спиль. Потом Кин сказал, что ита не разрешили Флеку снимать на спилекаптор в соборе.

— Почему?

— Качество изображения слишком хорошее.

— В каком смысле?

— Кин нёс какую-то коммерческую прехню, которую я попытался воспроизвести в дневнике.

— Когда ты говоришь «попытался воспроизвести», означает ли это, что изложенное в дневнике — твои домыслы? Здесь говорится (снова цитирую): «Глазалмаз, антидрожь и диназум — со всем этим он мог заглянуть в другие части вашего собора, даже за экраны». Действительно ли Кин употребил эти слова?

— Не знаю. Я писал частью по памяти, частью — из общих соображений.

— Объясни, что ты в данном случае подразумеваешь под общими соображениями?

— Ну, основная техническая причина, по которой ита не разрешили Флеку включать спилекаптор, в том, что он мог из северного нефа через алтарь заснять столетников и тысячелетников. Невооружённым глазом мы их не видим из-за контраста между светлоокрашенным экраном (космографы бы сказали, что у него высокое альбедо) и тёмным пространством нефа. А также из-за расстояния и других факторов. В общем, ита посмотрели характеристики Флекова спилекаптора и сообразили, что в сумме они дают возможность видеть то, чего не различает глаз. Без толку разбираться в коммерческой прехне, которую пишут производители, но по своему знакомству с космографией я легко сообразил, что там должно быть: зум, позволяющий увеличивать изображение, способность воспринимать слаборазличимые объекты на фоне шумов и стабилизатор, чтобы скомпенсировать дрожание рук.

— И это ты подразумеваешь под общими соображениями, — сказал Спеликон. — Общими в том смысле, что всякий, знакомый с космографическими инструментами, пришёл бы к тем же выводам касательно возможностей данного спилекаптора.

— Да.

— В твоем дневнике говорится, — продолжал Спеликон, — что после этого фраа Ороло положил руку тебе на запястье, чтобы ты не записывал. Почему?

— Ороло старше и мудрее. Он видел, к чему идёт дело. Кин собирался сказать что-то мирское, передать нам разговор между ита и Флеком, а это явно не та информация, которую нам следует получать.