— Нет. — Я решительно зашагал прочь. — Это праксис. Им нужна простейшая тригонометрия, чтобы делать пандусы для инвалидных колясок и дверные ограничители.

— И всё равно, — заметил фраа Джад, с сожалением оглядываясь на магазин, — у них должны быть какие-то представления о...

— Фраа Джад, — сказал я, — они ничего не знают о Гилеином теорическом мире.

— Вот как. Совсем ничего?

— Совсем. Всякий, кто видит отблеск Гилеина мира, давит его в себе, сходит с ума или оказывается в конценте светителя Эдхара. — Я обернулся и поглядел на него. — Как ты думаешь, откуда взялись мы с Барбом?

После того как этот вопрос окончательно разрешился, Барб и Джад без принуждения двинулись за мной. Всю дорогу вдоль западной стены концента к машинному цеху они говорили о секстанах.

— Умеешь ты исчезать и появляться в самый неожиданный момент, — приветствовала меня сестра.

Когда мы вошли, у них происходил какой-то общий консилиум. Все на нас вытаращились. Особенно один человек постарше.

— Кто он и за что так на меня зол? — спросил я, в свою очередь, разглядывая его.

— Это мой начальник, — ответила Корд. Я заметил, что лицо у неё мокрое.

— А. Хм. Ясно. Я понятия не имел, что у тебя есть начальник.

— Здесь почти у всех есть начальники, Раз, — сказала она. — А когда начальник так на тебя смотрит, невежливо пялиться в ответ, как ты сейчас.

— Это какой-то жест социального доминирования?

— Да. А врываться на чужое производственное собрание — вообще ни в какие ворота.

— Ладно, раз уж твой начальник на меня смотрит, может, я сообщу ему, что...

— Ты назначил тут своим встречу в полдень?

— Да.

— И как ему должно понравиться, что ты — совершенно посторонний человек — не спросясь его, пригласил толпу совершенно посторонних людей на действующее производство с кучей опасного оборудования?

— Понимаешь, Корд, это действительно важно. И ненадолго. Потому-то у тебя и твоих коллег сейчас встреча?

— Это первый пункт повестки дня.

— Как по-твоему, он на меня набросится? Я немножко владею искводо. Не как Лио, но всё-таки...

— Вообще-то это делается иначе. Здесь было бы юридическое разбирательство. Но поскольку у вас свои законы, он не может тебя тронуть. И по всему сдаётся, что власти просят его разрешить вашу встречу. Сейчас он договаривается с ними о компенсации. И параллельно ведёт переговоры со страховой компанией, чтобы это не повлияло на его страховку.

— Надо же, как у вас тут всё сложно.

Корд взглянула в сторону президия и шмыгнула носом.

— А у вас... просто?

Я задумался.

— Наверное, моё исчезновение в Десятую ночь выглядело для тебя так же чудно, как для меня — страховка твоего начальника.

— Да уж.

— Ну, это вышло не по моей воле. И я ужасно расстроился. Наверное, не меньше, чем ты сейчас.

— Вряд ли, — сказала Корд. — Потому что за десять секунд до твоего прихода меня уволили.

— Совершенно иррациональный поступок! Даже по экстрамуросским меркам! — возмутился я.

— И да, и нет. Да, бред, что меня уволили за решение, которое ты принял без моего ведома. Нет, потому что я здесь — белая ворона. Я девушка. Я работаю на станке, делаю украшения. И детали для ита, которые платят за них мёдом.

— Послушай, мне ужасно жаль.

— Не надо, ладно?

— Если я чем-нибудь могу... если ты захочешь вступить в матик...

— В тот матик, из которого тебя только что выпнули?

— Я просто хотел сказать, если я могу чем-то тебе возместить...

— Подари мне приключение.