— Да нет же! — сказала Корд. — Посмотри, как они идут.

— Ну, знаешь! — возмутился я. — Мы двуногие! Мы ходим, как все!

Однако Самманн с улыбкой повернулся к моей сестре и энергично закивал.

— Вы психи, — сказал я.

— Корд права, — настаивал Самманн.

— В аперт разница была здорово видна, — сказала Корд. — Эксы ходят вразвалку. Как хозяева. — Она выступила из-за стула и свободной, развинченной походкой прошла по комнате. — Инаки собранней. Ита, кстати, тоже. — Она расправила плечи и целеустремлённым шагом вернулась к нам.

Как ни дико это звучало, я вынужден был признать, что в аперт издалека отличал эксов от фраа и суур — в том числе по характеру движений. Я снова взглянул на экран.

— Ладно, согласен. Чем больше я на них смотрю, тем более знакомой мне кажется их походка. Особенно у высокого сзади. Он вылитый...

Я онемел. Все посмотрели на меня — в чём дело. Я ещё четыре раза прокрутил запись. Сомнений не оставалось.

— Джезри, — сказал я.

— О боже! — воскликнула Корд.

— Да осенит тебя Его благость, — прошипел Ганелиал Крейд, как всегда, когда кто-нибудь употреблял это слово в качестве междометия.

— Там точно твой друг, — сказала Корд. — Я его тоже узнала.

— Фраа Джезри в космосе с небесным эмиссаром! — заорал я, просто чтобы себя услышать.

— Представляю, какие увлекательные дискуссии они там ведут, — заметил Самманн.

Часа через два, когда мы закрыли ставни и попытались уснуть, всё вокруг загудело и заурчало. Модуль дёрнулся так, что половина наших припасов упала на пол. Мы с Гнелем расстегнули штанины термокостюмов, выскочили на боковой мостик и увидели, как корка льда под гусеницами взрывается искристыми облачками. Мы добежали до конца мостика, где была лестница, спрыгнули на снег, завели трёхколёсник и погнали к платформе. По всему составу отдавались глухие удары: локомотив тронулся и вагоны приходили в движение один за другим. За платформой по льду тащился пандус на случай, если что-то придётся грузить в последний момент: до того, как поезд наберёт ход, оставалось как минимум полчаса. Мы с разгону въехали на платформу, увернулись от грузотона, мотавшегося туда-сюда в узком пространстве, закатили трёхколёсник в кузовиль Гнеля, а доски убрали вниз. Ещё некоторое время ушло на то, чтобы слить хладагент из всех трёх машин в полипластовые канистры. Когда с этим было покончено, поезд уже двигался быстрее, чем мы могли идти в снегоступах, и нам пришлось добираться до локомотива по боковым мостикам. Корд и Юл распахнули ставни, впустив солнце, и готовили праздничный завтрак в честь отправления. Сердце у меня прыгало от радости. Потом я вспомнил, где сейчас фраа Джезри и где я, и мне стало тошно.

— Гад! — сказал я. — Сволочь!

Все поглядели на меня. Мы готовились встать из-за стола после того, что по здешним меркам считалось роскошным завтраком.

Юлассетар Крейд глянул на Корд, словно говоря: «Твой брат, ты с ним и разбирайся».

— Кто? Что? — спросила Корд.

— Джезри!

— Несколько часов назад ты чуть не плакал из-за своего Джезри, теперь он у тебя гад.

— Всегда он так!

— Его часто запускают в космос? — полюбопытствовал Самманн.

— Нет. Трудно объяснить... но из нас из всех именно его должны были выбрать.

— Кто? — спросила Корд. — Явно ракету запустил не конвокс.

— Конечно. Скорее всего мирские власти пришли к иерархам Тредегара и сказали: «Дайте нам четверых лучших ребят». И теперь Джезри там.

Я затряс головой.

— Ты должен гордиться.