Жизнь внесла свои коррективы в гениальный план Геннадия Петровича. Первым Охотником стал его приятель, владелец одной московской хлебопекарни. Он с удовольствием принял условия игры, но заявил, что одной жертвы мало. Тогда правила усовершенствовали: теперь Охотнику нужно было завалить семь жертв, причем разными способами. После седьмой жертвы Охотник получал семьдесят семь тысяч долларов. Если жертве удавалось уйти, деньги эти получала она. Но за пять лет существования клуба еще ни одной жертве так и не удалось этого сделать.

С появлением клуба работы милиционерам прибавилось. Трупы стали появляться с завидной периодичностью, а убийц все никак не удавалось вычислить. Надо заметить, что Геннадий Петрович не слишком увлекался. Охота проводилась всего один раз в год… Геннадий Петрович однажды тоже примерил на себя роль Охотника и получил ни с чем не сравнимое удовольствие, даже посильнее того, какое испытал тогда, в горячей точке.

…Колька умолк. Я с ужасом смотрела на убийцу, иначе и не назовешь этого страшного человека. Бывший сыщик сидел с отсутствующим видом, словно бы и не о его злодеяниях только что рассказывал следователь.

— Последние шесть убийств, включая молодого человека из ночного клуба, совершил очередной Охотник. Ваш родной сын Арсений, Геннадий Петрович. Не жаль было калечить парня? — Зотов устало посмотрел на Геннадия Петровича.

— Почему калечить? — удивился тот. — Из него должен вырасти настоящий мужчина, который открыто смотрит в лицо смерти. Слабаки в нашей семье отродясь не водились. Разве только Серега. Ну, в семье не без урода.

— Это точно, — подтвердил Петруха, имея в виду совсем не брата Геннадия Петровича.

— Я должна была стать седьмой жертвой? — полуутвердительно произнесла я дрожащим голосом. — Но почему именно я?

— Просто ты оказалась в ненужное время в ненужном месте, — пожал плечами Геннадий Петрович. — По правилам, телефон убитой жертвы подбрасывается кому-нибудь, и уже этот человек становится очередным объектом охоты. Тогда, в клубе, когда Арсений убил парня, телефон достался тебе, детка. Вот и все. Его величество случай. Случай для нас счастливый, потому что ты видела Сеню и, учитывая специфику твоей работы, могла его опознать. Так что убирать тебя все равно пришлось бы, а заодно и этого, долговязого, — Геннадий Петрович кивнул в сторону Петрухи. Ординарец побледнел от негодования, было видно, что он с трудом сдерживается, чтобы не наброситься на сыщика с кулаками. — Вот и пришлось совмещать приятное с полезным. А знаешь, Василиса, с тобой было интересно работать. Ты забавная! И шустрая. Я был даже в тебя немножечко влюблен… Смешно было наблюдать, как твой приятель бесится от ревности.

Тут уж Петька не сдержался:

— Ничего, теперь влюбляться будут в тебя! На зоне такие, как ты, в большой цене.

— На зоне? — удивленно вскинул брови Геннадий Петрович. — Не смешите меня, юноша. Через неделю я выйду отсюда — целым и невредимым.

— Ну, это вряд ли. Невредимым уже никак не получится, — усмехнулась я, имея в виду пулю, выпущенную мною в сыщика из его же пистолета. — Жаль, что я тогда промахнулась!

— Увести, — велел Зотов конвоиру.

Сыщика увели. Некоторое время мы все молчали, но думали об одном и том же.

Меня беспокоила последняя фраза Геннадия Петровича.

— Коль, — в волнении обратилась я к Зотову, — неужели ему и правда удастся выйти отсюда?

— Нет, конечно. Он, должно быть, рассчитывает на своих влиятельных клиентов, но они тоже засветились на Охоте. Возбуждено сразу несколько уголовных дел, так что от пожизненного срока Геннадию Петровичу точно не уйти.