|
После чего следователь и патологоанатом стали наперебой объяснять психиатру, что этот субъект – не что иное, как собранное магистром Фирбалиусом из мертвых останков тело, сшитое им и потерявшееся в морге позавчера утром. Для достоверности своих слов патологоанатом задрал на человеке у окна рубашку и демонстрировал собственноручно сделанные швы, а следователь обещал прислать по факсу протоколы обнаружения сначала головы и рук в квартире подростка, потом – тела старика, потом, соответственно, ног. При этом они хором уверяли психиатра, что была еще и коза, точно была! Принесенная в жертву путем перерезания горла кухонным ножом на крыше детского сада. Патологоанатом ощупывал сидящего, сопя от возбуждения и требуя немедленного проведения анализов сшитому им телу, мальчик осторожно вытаскивал перья из волос ангела, а собравшиеся полукругом больные бесстрастно таращились, уже начиная проявлять некоторые признаки беспокойства. Психиатр, приказывая жестами успокоиться, стал оттаскивать возбужденно орущих следователя и патологоанатома к двери, но тут следователь вдруг выдернул из толпы больных сопротивляющегося старика, уверяя, что именно этот человек резал на крыше козу, и может подтвердить, что именно на крыше и лежали мужские ноги. Старик отбивался, но подтвердил, что ноги он взял в театре мертвецов и нес в свою мастерскую, и что именно эти ноги сейчас сидят на полу, пришитые к телу неизвестного мужчины с лицом прекрасной женщины.
Успокоительные уколы сделали всем. Патологоанатому, следователю, старику, узнавшему ноги, психиатру и некоторым чересчур возбудившимся больным. Санитар увел мальчика, переворошив перед этим волосы на голове неизвестного у окна и пристально рассмотрев на просвет белое невесомое перышко. Мальчик улыбался опухшим лицом.
Ночью я слышу сквозь сон, как Бабушка спорит с Лорой: – Дитё спит уже, совсем ошалела, но Лора толкает меня, я открываю глаза. – Я тут все думаю, а чего это у тебя бык – желтый? Где ты видела желтого быка? Это же уму непостижимо. Я сажусь, кладу голову на колени и долго смотрю на Лору. Лора сидит на полу, раскинув ноги и смотрит на меня. Лора, – говорю я, – выгони ты его. Утро. Я сижу за столом. Я не хочу есть. Еда отвратительна. – Володя, ты любишь Тэссу? – Брысь. – Не любишь? – Не мешай, я ем. – Бабушка говорит, что ее надо любить, тогда она выздоровеет. – Слушай, иди поиграй с куклой, что ли! – Ты спятил. У меня нет куклы и никогда не было. – Ладно, я куплю. – Лучше купи собаку для Тэссы. – Вот-вот, ей только собаки недостает! – слышит нас мать, – пусть уж он ей лучше ребеночка купит! – Ну что ты при детях? – Эти дети больше тебя понимают, и марш отсюда, дети… На улице Ирка показывает мне полный карман стеклышек: – смотри, какие есть красивые. – Слушай, Ирка, знаешь, где Сыра траву собирает? – Ну! Там писает Желтый бык. Ирка напряженно смотрит на меня и изо всех сил пытается понять. Я тащу ее за руку от дома: – Мне нужна бутылка самогона. Ирка таращит глаза. – В одну – ничего не положено, она от Сыры, и отец Жеки будет всех бить. А в эту мы положим настойку для сна. Он сразу заснет и все будет хорошо. Понимаешь? – Нет. – Ну, Лора после этого покупать у Сыры не будет! – Подумаешь, купит в магазине, когда привезут. – Не купит, она жадная. – Ну, я не знаю.. Может, пойдем сделаем секрет? – Ну какой секрет, иди утащи у Лоры одну бутылку. У нее их полно, она все равно после эксперимента выбросит все бутылки, и даже считать не станет. Ирка садится думать. – Ну ты Жеку любишь? – Люблю. – Где он сейчас? – Лежит болеет. – Чего он болеет? – Его отец дрался. – Самое страшное, знаешь что? – Что? – Ну что? – Перестань: что – что! – Котята, вот что! – Замолчи. |
