Поэтому я отбилась от предложений меня забрать после работы, как можно дольше сидела в офисе под удивленным взглядом Крапова, который о выходных на озере, разумеется, знал. Не мог не знать: сам ведь отправил, любезно сняв мне дачу там. И пустяки, что все двадцать шесть предыдущих арендаторов сошли с ума. Главное — свежий воздух!

И успевала я уже на последнюю электричку. Что, кстати, тоже с трудом было отвоевано.

— Влад, я люблю путешествия и люблю электрички, — сказала я тогда. — Ничего со мной не произойдет, я же ангел. Поеду на самой последней, взгляды от крыльев отведу, не столько уж там народа. Дай мне отдохнуть.

Он смирился. Машка, полагаю, заставила. Она в последнее время сдерживала братика, следуя моей просьбе объяснить ему, что мне и так нелегко.

У пригородных касс народу в такое время почти не было. Пять человек неспешно бродили по залу ожидания, спасаясь от мелкого моросящего дождика. И я.

Я предвкушала полтора часа пути на электричке, с плеером и темным лесом за окном. Уже совсем стемнело, луна взошла над вокзалом и огромным красноватым диском освещала перрон. Кровавая луна — так называли это явление раньше. Ничего особенного, всего лишь тень, но издревле внушавшая ужас. Очаровательная поездочка получалась.

Я расположилась на свободной лавочке у окна. Достала бутылку воды и вкусную сырную булочку. Одно удовольствие — перекусывать в таких поездках! Ни с чем не сравнимое удовольствие вот так ехать в полутемном вагоне, слушать музыку и смотреть на темный пугающий лес.

И ехала я к Владу, в шикарный домик на дереве, к кристально чистому озеру, на дачу, чьи владельцы и съемщики сходили с ума. Признаться честно, с тех пор, как меня продали Князю, моя жизнь стала намного интереснее.

Рюкзак зашевелился и зашипел. Хорошо хоть в вагоне были только молодые парни, заткнувшие уши наушниками. И Ника никто не видел.

Из темных недр сумки на меня уставились глазки-бусинки купидона.

— Вер, а дай булочку! — тут же потребовал он.

— У меня только гематоген остался. — Я порылась в кармане рюкзака. — Будешь?

Когда это у нас Ник от еды отказывался? Конечно, друг мгновенно проглотил целую плитку и рюкзак издал приглушенное чавканье. Ну вот, а мне гематогена совсем не досталось.

— Ты б хоть работать помогал, — проворчала я. — Вся зарплата тебе на жратву уходит.

— Да я мало ем! Я — маленькое пушистое существо! — заверещал Ник.

И в подтверждении своих слов цапнул меня за палец, который я неосмотрительно оставила рядом с рюкзаком.

— Ты вообще зачем рюкзак взяла, мышь пернатая? — продолжал надрываться Ник. — Ты его как наденешь-то? Для твоих крыльев дырок еще не придумали!

— Чтоб тебя таскать, и взяла!

Я застегнула молнию, чтобы звонкий голос Ника не распугал пассажиров.

— Ай! Шерстку прищемила!

Свет в вагоне вдруг погас, и от неожиданности я уронила рюкзак с колен.

— Ай! Еще и уронила! Влад! Влад! Спаси! Грин-пис! ООН! НАТО! Я требую Гаагский суд!

— Тихо ты!

Свет снова включился, но стал какой-то холодный. Мне даже показалось, что кто-то открыл окно. Да и не только мне: все пассажиры теперь сидели, выпрямившись, никто больше не спал на сидениях.