В час дня, когда я снова пришла в коттедж, Трой встретил меня в мастерской. Выглядел он значительно лучше.

— Проходи, — с улыбкой поклонился он мне. — Я хочу сначала показать тебе новую железную дорогу, которую я только что закончил, а потом мы пообедаем.

Макет железной дороги занимал весь угол его мастерской. Это была искусно выполненная панорама железной дороги, огибающей горы и ныряющей в туннели, с железнодорожными вокзалами, со множеством включающихся и выключающихся огоньков, с миниатюрными поездами и пассажирами. Глядя на движущиеся по замкнутому маршруту вагончики этого крошечного «Восточного экспресса» (который то трогался с места, то набирал скорость, то вновь замирал у перрона, чтобы высадить и принять путешественников), я подумала, что Трой не случайно показывает мне все это.

Какую мысль хотел выразить создатель этих игрушечных составов, которые двигались по различным хитроумным маршрутам, но в конце концов прибывали на одну и ту же конечную станцию? Не так ли и все человечество все время куда-то спешит на разных поездах, достигая определенных высот и падая с них вниз, но все же проводя большую часть этого путешествия длиною в жизнь, неспешно скользя по равнине. Задумавшись, я закусила нижнюю губу и сжала пальцами лоб… Но тут взгляд мой случайно упал на одну из пассажирок — темноволосую девочку в голубом пальто и голубых ботиночках. Она чем-то напоминала меня, и я невольно улыбнулась. Поезда все же наполняют жизнь пассажиров какими-то острыми ощущениями и приключениями, хотя и не могут вырваться из замкнутого круга. На конечной станции из вагона вышла уже не девочка, а старушка в таком же голубом пальто и голубых ботинках. Я посмотрела на другой перрон, в начале маршрута, и увидела, что девочка в голубом пальтишке садится на другой поезд…

Да, Трой — настоящий мастер! Он не только делает замечательные игрушки, но и вкладывает в них скрытый смысл, свое ощущение мира и свои надежды. Меня охватило прежнее радостное возбуждение.

— Трой! Где ты, Трой! — закричала я. — Иди же ко мне, нам так много нужно обсудить!

Трой сидел возле открытого окна, обхватив руками колени и глядя застывшим взором куда-то вдаль. Все окна в его спальне были открыты настежь, и по комнате гулял сырой холодный ветер.

Встревоженная, подбежала я к нему и принялась трясти за плечи, пытаясь вывести из небытия, в которое он опять впал.

— Трой! — взывала я. — Трой, что с тобой?!

Но он продолжал смотреть прямо перед собой остекленевшим взглядом, словно бы не замечая ни меня, ни пронизывающего ветра, порывом которого даже сдуло настольную лампу на пол. Я бросилась опускать окна, что было довольно непросто сделать. Когда я укутывала Троя одеялами, он не пошевелился и не проронил ни слова.

Лицо его стало бледным и холодным, а пульс едва прощупывался. Я побежала к телефону и позвонила в особняк, но там никто не снимал трубку. Дрожащими руками я принялась листать телефонный справочник, пытаясь найти номер какой-нибудь ближайшей больницы, чтобы вызвать врача, но тут Трой громко чихнул.

— Трой! — кинулась я к нему. — Что ты делаешь? Ты хочешь убить себя?

Взгляд его оставался мутным и бессмысленным, но он все же тихим голосом произнес мое имя. Наконец он понял, что это я стою перед ним, и вцепился в меня, как утопающий за соломинку.

— Ты вернулась! О Боже, я думал, что ты уже никогда не вернешься! — воскликнул он, пряча лицо в мои разметавшиеся волосы.

— Ну конечно же я вернулась! — Я принялась покрывать его поцелуями. — Ты что, забыл, что я провела с тобой всю прошлую ночь? — кричала я, целуя его шею и руки.