— Тоже мне, детектив! — воскликнула она радостно. — Я тебе это еще вчера в машине сказала! Забыла? Он российский прибалт. Из тех краев, но чисто русский, не сомневайся! Держал там фирму по строительству, неплохо зарабатывал. Но, ты знаешь, как бывает, не дал кому надо на лапу, впаяли ему сокрытие доходов — и на три года с конфискацией! Хорошо, фирму успел на Бориса перевести, а то не знаю, что с ней могло бы быть.

— А сейчас как же?

Я быстро теряла интерес к теме, но еще спрашивала, сомневаясь, стоит ли продолжать.

— А сейчас он в своей бывшей фирме директор. А владельцем так Борис и остался. Видишь ли, — продолжила она, увидев мои поднявшиеся брови, — за три года дело очень изменилось, расширилось. Борис столько в него вложил! Так что Андрей и не настаивал на передаче ему всех прав. Но не исключено, что это еще произойдет когда-нибудь. Это с их слов.

— А ты неплохо осведомлена о делах мужа, — похвалила я и, было видно, доставила ей удовольствие.

— Еще бы! — задрала она нос. — Я сейчас хоть и Синицына, но по отчеству так и осталась Владимировной! И мозги у меня — шадовские! Это и Борис подтвердит, только спроси!

За чугунной решеткой ограды остановилась непонятная иномарочка, коротко и мелодично прозвучал сигнал.

— Пошли? — спросила я ее.

— Да, это он! — согласилась она, поднимаясь.

Машина легко и солидно пролетела по полупустым в это время улицам до моего дома.

Родная мне бежевая «девятка» смущенно глядела из глубины двора на свою хозяйку, покидающую шикарный салон не без помощи владельца прибалтийской строительной фирмы.

Борис проводил меня до подъезда, придержал за руку.

— Я еще раз переговорил с отцом Наташи, — сообщил, глядя уставшими глазами. — И у меня к тебе большая просьба. Если не грозит это тебе большими потерями, пожалуйста, побудь сегодня дома до полудня. До двенадцати тридцати, не более. Я отвожу сейчас жену домой и еду к Шадову. Очень может быть, что мы захотим поспрашивать тебя насчет деталей, что помнишь, конечно. И моральный ущерб тебе компенсировать надо, хотя бы деньгами. Не обижайся только, ладно?

— Заинтересовали! — улыбнулась ему. — Ладно!

Чем он проще будет думать обо мне, тем лучше.

— Тогда позвоним тебе, хорошо?

Он кивнул дружески и пошел к машине.

* * *

Квартира встретила меня духотой вчерашнего дня, застоявшейся и скучной, как плесень в банке прошлогоднего варенья.

Я распахнула окна в комнатах и на кухне, и остатки ночной прохлады легкими сквознячками загуляли по квартире, приятно лаская кожу.

Душ, завтрак, легкая разминка — и ночных впечатлений как не бывало. Мстительность — не моя черта, и искать покусившегося на меня я не собиралась. Не болела душой и за Наталью. Муж и отец, а, возможно, еще и Андрей — она со всех сторон окружена сильными и серьезными мужчинами, способными решать свои собственные проблемы и проблемы по защите своих женщин.

А компенсация — дело стоящее. Люди солидные. Не парой же сотен собираются они компенсировать мой испуг! А отказаться от денег — это надо либо иметь причину, либо не иметь головы.

Приготовив легкий, но строгий наряд, я сочла себя готовой к любому официозу и взяла с книжной полки замшевый мешочек с гадальными костями. Сейчас момент для них подходящий.

Три двенадцатигранника легли вверх цифрами 17, 10 и 29. Значит так: 10+17+29, так правильно. Формулировку я, пожалуй, помню.

«Однозначно отвергая пришедшееся вам не по душе, но предложенное жизнью со всей определенностью, вы перекладываете это на плечи других людей, возможно, менее вас подготовленных для решения такой задачи.