Сара с сомнением покачала головой, но улыбка брата всегда согревала ей сердце.

Она не могла сказать прямо, почему это ее так сильно расстраивало. Потому что и сама толком не знала.

«Производить впечатление» у Сары Тисдейл вошло в привычку, поэтому слова брата ее не удивили. Как только она достигла совершеннолетия, в ее жизнь вошел ритуал знакомства с бесчисленными женихами, которые могли составить ей подходящую партию. Но при встрече с ними она все делала неуклюже и редко упускала возможность высказать свое мнение, так что кавалеры очень быстро теряли к ней интерес.

Поначалу это расстраивало и обижало ее, потом начало злить. А теперь? Теперь ей было все равно. Или нет? Сара пыталась сдерживать Титуса, по мере того как они приближались к поместью Тисдейлов.

Она нисколько не сомневалась, что произвела на Маркуса Макиннеса, графа Уэстона, ужасное впечатление. Надо отдать ему должное, ведь он постарался выглядеть не слишком шокированным ее внешним видом — мокрым испачканным платьем и растрепанными волосами.

Наконец Сара спустила Титуса с поводка, и тот влетел во двор усадьбы, оповещая радостным лаем всех домашних об их прибытии.

— Теперь тебе от мамы не спрятаться, — объявил приговор Найджел, толкнув сестру в бок, и побежал вслед за Титусом.

Сара выпрямилась и вздохнула. Даже перепачканный с ног до головы илом, лорд Уэстон был необычайно хорош собой. Глядя на его золотистые, выгоревшие на солнце волосы, было ясно, что долгие летние дни он проводил вне дома. Из-за возни с Титусом сорочка и лосины промокли и, облепив тело Маркуса, явили взору его физическое совершенство — широкие плечи, мощный торс, переходящий в тонкую талию, и сильные мускулистые ноги.

Но Сара тут же напомнила себе, что, несмотря на замечательную внешность, он был мужчиной и по отношению к ней мог испытывать лишь одно чувство — чувство досадного разочарования.

Если даже он спокойно отнесется к их незаконному вторжению в его владения, то ее неуклюжее падение, когда она споткнулась о корень дерева, несомненно, вызовет неприязнь и укрепит во мнении, которого придерживается большая часть мужского населения Англии: Сара Тисдейл — несносна, и вряд ли кто-нибудь отважится взвалить на себя такую ношу и жениться на ней.

— Засранец, — пробубнила Сара себе под нос.

Ей нравилось ругаться. Она заимствовала у Найджела множество неприличных выражений, которые странным образом ее возбуждали.

А поставить Маркуса Макиннеса, графа Уэстона, на место, хотя бы мысленно, доставило ей огромное удовольствие.

Он был красив. Обходителен. Маркус даже не разозлился и не стал колотить Титуса тростью, как поступили бы большинство мужчин на его месте.

А от его жаркого обволакивающего взгляда, скользившего по ее мокрой коже, она чуть не лишилась чувств. От внутреннего трепета по телу побежали мурашки, в этом она была уверена.

Мурашки мурашками, но Сара решила больше не думать о лорде Уэстоне.

— Сара! — донесся из дома пронзительный крик ее матери.

Титус взвыл и помчался прятаться в хлев.

— Трус, — проворчала Сара и неохотно побрела к дому.

Найджел наверняка уже разболтал о том, что лорд Уэстон вернулся в замок.

— Са-ра!!!

Сара обреченно вздохнула, понимая, что ничего хорошего это не предвещало.

Она вошла в залитый солнцем холл и остановилась, на мгновение прикрыв глаза и наслаждаясь полуденным теплом.

— Не заставляй меня ждать, детка.

Сара мгновенно открыла глаза. Еще минута промедления, и ей придется все свалить на Титуса, чтобы оправдаться перед матерью.

Вытаскивая на ходу застрявшую в волосах водоросль, Сара пересекла холл, оставляя за собой грязные мокрые следы.

«Думай, Сара, думай».