|
– Может быть, я слишком бесцеремонна? – Нет. Просто я... – Не сомневаюсь, что вы обсуждаете вопросы веры со своими учениками. – Постоянно. – И вы, как мне кажется, выступаете в роли адвоката дьявола. Все время подливаете масло в огонь дискуссии. – Вам, видимо, тоже не чужда преподавательская деятельность? – улыбнулся Лэнгдон. – Нет, но я многому научилась у папы. Леонардо Ветра мог с одинаковым успехом представлять обе стороны петли Мёбиуса. Лэнгдон рассмеялся, представив себе так называемую петлю Мёбиуса – поверхность, получаемую при склеивании двух перевернутых относительно друг друга концов прямоугольной полоски. Строго говоря, петля Мёбиуса имеет всего лишь одну сторону. Впервые эту петлю Лэнгдон увидел в творениях Эшера[36]. – Могу я задать вам один вопрос, мисс Ветра? – Зовите меня Виттория. Когда я слышу «мисс Ветра», то сразу начинаю чувствовать себя ужасно старой. Он подавил вздох, вдруг ощутив свой преклонный возраст, и произнес: – В таком случае я – Роберт. – У вас был ко мне вопрос. – Да. Что вы, будучи дочерью католического священника и одновременно ученым, думаете о религии? Виттория помолчала немного, отбросила упавшую на лоб прядь волос и сказала: – Религия подобна языку или манере одеваться. Мы всегда тяготеем к тому, с чем выросли. Но в конечном итоге все мы заявляем одно и то же. Мы говорим, что в жизни имеется скрытый смысл, и мы благодарны силе, нас создавшей. Слова девушки заинтриговали Лэнгдона. – Следовательно, вы утверждаете, что религия – будь то христианство, мусульманство или буддизм – зависит только от того, где мы родились? – Но разве это не очевидно? – В таком случае вера вообще случайное явление? – Ничего подобного. Вера – явление универсальное. Но методы ее познания, к которым мы прибегаем, целиком зависят от нашего выбора. Одни возносят молитвы Иисусу, другие отправляются в Мекку, а третьи изучают поведение элементарных частиц. В конечном итоге все мы заняты поиском истины, гораздо более грандиозной, чем мы сами. Лэнгдон пожалел, что его студенты не умеют выражать свои мысли с такой точностью. Да что там студенты! Он сам вряд ли смог бы высказать это столь же ясно. – А как же Бог? – спросил он. – Вы в Бога веруете? На сей раз Виттория молчала довольно долго. – Наука говорит мне, – наконец сказала она, – что Бог должен существовать. Но мой разум утверждает, что я никогда не смогу понять Бога. А сердце тем временем подсказывает, что я для этого вовсе и не предназначена. Четко изложено, подумал он и спросил: – Итак, вы полагаете, что Бог существует, но понять Его мы никогда не сможем? – Не Его, а Ее, – улыбнулась Виттория. – Я считаю, что аборигены Северной Америки были правы. – Мать Земля? – улыбнулся Лэнгдон. – Гея[37]. Наша планета является организмом, а каждый из нас – его клеткой с только ей присущими функциями. И в то же время мы все взаимосвязаны. Мы служим друг другу, и одновременно мы служим целому. Глядя на нее, Лэнгдон вдруг почувствовал, что в нем шевельнулись чувства, которых он не испытывал уже много лет. В ее глазах таилось какое-то очарование... А голос звучал так чисто... Он ощутил, что его тянет к этой девушке. |
