|
Сознание двоилось: одна его часть повторяла заученные фразы, а вторая пыталась осознать смысл необычного состава комиссии — впервые за много лет проверяющие приволокли с собой колдуна. И не кого-то там, а Сайк’Малута — единственного на всю долину изгоняющего четвертого ранга. Такой же, как у Сай’Коси, мундир, только с золотым шитьем, холодным углем проступал на фоне одежд, пламенеющих красным и оранжевым — официальными цветами Тусуана. И только когда к колдуну бочком пристроился опоздавший Тай’Мапаи (блеклый, словно бумажный пепел), изгоняющего осенило:
"Проверяют. Боятся. Не иноземцев — нас!" Сай’Коси с трудом успел превратить презрительную гримасу в благостную улыбку. У-у, как не хорошо все получается! За неуважение придется платить, не деньгами, так унизительными повинностями. Сами не заметят — пастырь подскажет. Ввести в заблуждение Тай’Мапаи ни у кого из изгоняющих не получится по определению. Шепнет, как есть — шепнет! Но пастырь не демонстрировал ни тени осуждения, продолжая любезно улыбаться кому-то за спиной Сай’Коси. Нет там никого! Чего добивается этот старый хрен? Или своими мыслями так занят, что и не видит вокруг никого? С пастырями подобное случается. Если так, неспособный следить за своей харей Сай’Чатах практически ничем не рискует: понять, что такой улыбкой только блядей привечать, визитеры, может, и поймут, но спишут все на общеизвестную странноватость изгоняющих. А то, что Сай’Шарг забывает кланяться… Глава укрощающих теперь — опущенный, пусть светлорожденные делают с ним, что хотят. Нудная церемония закончилась. Гостям предложили отведать чаю. Нет, не потому, что люди с дороги захотят пить (хотя, и это тоже), просто никаких других напитков в учебном заведении иметь не полагалось, а официально Лареш считался питомником… ну и так далее. На низком, покрытом линялым бархатом столе разместился казенный фарфоровый сервиз и чайники с дрянным зеленым чаем (найти такой в Тусуане было нелегко, но хозяйствующим как-то удавалось). Надзирающий держал обесцветившуюся за бесчисленные годы чашечку двумя пальцами и пить не решался, а вот мастер-хозяйствующий выхлебал целый чайник (кстати, луженый у мужика желудок, проверено опытом). Сай’Воргун затянул избитую песню о том, что денег недостаточно, поселение растет, а место под городскую ратушу размечено еще при его отце. Вот если бы Лареш официально признали городом, позволили расшириться, расселить переполненные казармы и общежития… Гости слушали совершенно равнодушно. Сай’Коси не вмешивался. Он так полагал, что если за двести лет шесть предыдущих Наместников ничего не сделали по этому поводу, то и теперь ничего не случится. Наверное, уже и смысла нет… — Сначала мы бы хотели оценить нанесенный Школе ущерб, — благодушно заметил мастер-хозяйствующий, перевернув чашку. "Анан’Кассик", — вспомнил изгоняющий имя румяного толстячка. — "Кстати, надо ему что-то сунуть на лапу! Нам у него еще этот самый ущерб списывать" Намеку хозяйствующего изгоняющие вняли, вылезли из-за стола и повели проверяющих к разоренной части Школы. Когда-то это было довольно оживленное место: полигон, казармы для учеников (которым до обретения звания жить в Лареше запрещалось), тюрьма для приговоренных, лаборатория артефакторов. В общем, закладывалась тусуанская Школа Темного Истока с запасом и прицелом на будущие свершения. Потом кипучая деятельность постепенно затихала, поставленные старыми мастерами знаки иссякали, инвентарь изнашивался, замысловатые рассеиватели простаивали без дела. Уже на памяти Сай’Коси часть старых артефактов вывезли в метрополию (что наводило на мысли), а ученикам позволили жить в городе — слишком мало их стало, чтобы возиться с постоянным надзором. Да и простых людей, которым они могли бы причинить вред, в Лареше к тому времени почти не осталось… Изгоняющие привычно лавировали по дороге, выбирая относительно ровные участки и стараясь избегать засыпанных щебнем ям. |
